Как княжеский
алый стяг с ликом Спасителя вдруг из первых рядов двинулся назад, к реке, и
отряд всадников числом до сотни принялся рубить привязные канаты и верёвки
больших челнов и малых лодок, пуская их в свободное плавание – прочь от места
переправы. Затем сами, попрыгав в оставшиеся и свистнув коней, оттолкнулись
шестами и споро погребли к правому берегу. Послушные воинские кони плыли за
ними, высоко поднимая головы над сверкающей под солнцем рекой.
- Что они
делают? – обеспокоенно спросил Акимка.
- Бегут, -
процедил Алёша. – Бежит славный князь Удатный Мстислав свет Мстиславович.
Канаты порубил, чтобы татарам челны не достались. Думает, так погоню задержит.
- Так ведь и
наши на этом берегу!
- Это нам с
тобой они наши, - сплюнул Милован. – А князьям только их жизнь дорога. Эх… - он
повернул к Алёше злое лицо. – Так и будем здесь, в кустах, как зайцы, сидеть?
- Ты
предлагаешь нам четверым броситься в бой и геройски сложить головы? – осведомился
Алёша. – Чтобы о нас потом сложили песни
и легенды? Мол, легли русских храбры все до единого в битве с погаными татарами
на реке Калке, и не осталось с тех пор на земле русской смелых и сильных. И первыми среди них лёг Алёша Попович с
верными другами своими: Жданом, Милованом и Акимкой Торопом. Это ты
предлагаешь?
Внутри него
всё кипело, но он хорошо помнил наказ Ильи Муромца: «Единственное, что может
тебя погубить, Алёша Попович, - твои горячность, удаль напоказ да похвальба
необузданная. Умей держать себя в руках в любых обстоятельствах. Иначе всё без
толку».
Милован
смолчал. Только скрипнул зубами и снова уставился туда, где гибли под
татарскими саблями и копьями остатки галицко-волынских полков.
- Гляньте, -
сказал Ждан своим обычным неторопливым голосом. – Там, выше по реке.
Они
посмотрели. Воздух был ясный, чистый, словно промытый. Далеко было видно. Выше
по течению Калки на их берег переправлялся русский конный отряд. Переправлялся
вплавь – люди приторочили к спинам лошадей оружие, щиты и кольчуги, а сами
плыли вместе с ними, держась за луки сёдел.
- Копий
двести, - прищурился Милован. – Много – двести пятьдесят. Неужто князь Мстислав
Романович решил помочь? Поздно опомнился. Да и мало воев. Что такое две сотни?
Татарва их проглотит и не подавится.
- Это не
Старый, - сказал Алёша, вглядываясь в реку, где большая половина отряда уже
переправилась и теперь споро натягивала мокрые, блестящие под солнцем кольчуги и
рассаживалась по сёдлам. – Я никого не узнаю из нашей дружины.