экстрактора и весело
посыпались на пол стрелянные гильзы. Да, я так и болтался по городу
с разряженным пистолетом, но, когда и где, у меня была свободная
минута, чтобы спокойно разобраться со своим трофеем. Да и
ружья-копья были у меня с собой, и на встречных-поперечных они
производило достойное впечатление. Судя по всему, в моих руках был
тот самый «Смит-Вессон», что наши сначала покупали в США, а потом
делали у нас, в Туле. Ух ты, антик, правда, насколько я помнил, к
моменту революции и Гражданской войны, те, у кого была такая
возможность, уже избавились от этой крупнокалиберной звезды смерти,
заменив ее на более модный «наган». Но автоматическая экстракция
гильз меня впечатлила, еще бы и зарядка новых патронов была,
как-нибудь, потехничней, все шесть разом. И шпора это под спусковой
скобой цепляется за все подряд. Все-таки, надо где-то кобурой
прибарахлиться, иначе пользоваться револьвером затруднительно, пока
я его достану из узкого кармана, меня убьют раз пятнадцать, а я,
уверен, не для этого здесь оказался.
Затолкав патроны в каморы барабана, я привел револьвер в
первоначальное состояние и задумчиво помахал им перед собой.
- Скажи мне, Мирон…- я поднял глаза на своего визави и прикусил
язык. Тот, не отрываясь, следил глазами за стволом револьвера, а по
бледной коже, из полуоткрытого рта, стекала вязкая слюна, теряясь в
завитках бороды.
- Кхм, Мирон! Скажи мне, когда барышня уходила, куда она
пошла?
- Так к тетке же, вон туда! – обрадованно махнул куда-то
дворник, этого вопроса он явно не боялся.
- Хорошо, она пошла вон туда. – я повторил его жест: - Кто в это
время на улице был, когда барышня уходила7
- Так, это, вестимо кто – люди…- а вот этот вопрос дворника не
обрадовал, я это почувствовал.
- Меня все люди не интересуют. Меня интересуют люди, которых ты
знаешь.
- Так не видел я вроде никаких знакомцев…- глаза Мирона
уткнулись в стену.
- Мирон, сука ты конченная. Тебе барышня копеечку давала,
привечала тебя всегда. А ты, тварь поганая, когда с ней неизвестно
что делают, тут со мной в молчанку играешь?
Дворник, набычившись, сжал поплотнее узкие губы, решил, видимо,
в пионера-героя поиграть.
- Мирон, у тебя времени на раздумье ровно пять секунд. Или ты
говоришь, кого ты видел, либо я тебя сейчас начинаю штыком колоть,
пока ты тварь, от лютой боли все не вспомнишь. И ты мне скажешь все
что знаешь, потому что колоть я тебя буду долго. А потом ты
сдохнешь в местной больничке от антонова огня, потому что лечить
тебя в лечебнице никто не будет. И не косись на свой лом, не
успеешь ты до него дотянуться, я тебе раньше колено прострелю.
Поверь, я еще страшнее тех, кого ты боишься. Ну! – я щелкнул,
взводя, курком револьвера