Тогда редко где можно было достать хлеба, да и то по дорогой
цене; междоусобицы и война с иностранцами опустошали селения;
металлические деньги стали исчезать, а вместо них ходили
ассигнации. Коррупционеры грабили все кругом, словно наступал конец
света. Проще было найти девственницу в публичном доме, чем не
коррумпированного революционного чиновника. Франция быстро стала
государством упадочным, неэффективным и ослабленным внутренними
восстаниями.
Народная же ярость достигла крайних пределов. А когда гнев
народа доходит до крайности, тогда он, в поисках выхода сметает все
преграды и разливается с силой разъяренных волн. Все уступает его
стремлению, и нет такой человеческой силы, которая могла бы ему
сопротивляться. И вот среди этого мрачного хаоса, как яркая звезда
из мрака ночи, в тихом великолепии поднимался военный гений
Наполеона. «Или Цезарь или ничто!» — именно эти слова стали его
девизом. А когда лев пробуждается, то всякому надлежит стеречься
его клыков…
И именно в древней Италии, где эпоху Возрождения быстро сменила
эра Вырождения, французскую армию, воодушевленную геройской отвагой
под руководством молодого Бонапарта, ждала череда блестящих побед.
Это нашествие привело к оккупации итальянских государств и угрозе
Австрии с юга. Мелкие итальянские царства доведенного почти до
совершенства искусства, изящества и покоя были буквально сметены
беспощадной рукой воина, что следовал по пути меча и пороха, а не
кисти и стиха.
В течение следующих нескольких лет Бонапарт воевал в Австрии,
откуда вернулся в Париж настоящим героем. Так как французская
революция и казнь короля совершенно расстроили стратегический
трехсотлетний франко-турецкий союз, и Османская империя
верноподданнически присоединилась к антифранцузской коалиции, то
Наполеон организовал заморский поход в османские провинции Египет и
Сирию. Битва при Пирамидах, состоявшаяся 21 июля 1798 года, стала
одной из самых полных побед молодого корсиканского полководца. Там
он разбил двадцатитысячную египетско-турецкую армию под
командованием черкеса Мурад-бея.
Проведя пару лет на Ближнем Востоке в ходе Египетской экспедиции
— кстати, на фоне успехов Бонапарта она выглядит скорее как провал,
— он возвращается во Францию, поощренный народным доверием
принимает участие в "комплоте" (иными словами, в государственном
перевороте) и провозглашает себя первым консулом нового
французского правительства.