Началась вакханалия смерти. Все перемешалось: на земле
перекатывался, содрогался и истекал кровью один огромный, плотно
сбитый ком человеческих тел. Из ужасающих мушкетных ран, размером с
кофейное блюдце, били фонтаны крови с локоть величиной.
Хайдарабадцы оказались совершенно беззащитны на открытом
пространстве и обреченно падали под пулями, покрывая своими телами
огромную долину.
Они вели себя храбро, хотя это были далеко не самые элитные
войска. Видимо, из-за принятой наркоты в головах туземцев посрывало
все ограничители и теперь в груди у них горел огонь ненависти и
отваги. Воодушевление утраивало силы.
Но храбрецов быстро перебили, а дерьмовые батальоны ополчения,
после перенесенного кошмара моментально сообразив, что их атака
обречена, захотели по быстрее смыться. Пули стрелков волшебным
образом превратили армию тигров в стадо визжащих свиней.
А в третьем ряду отряда Рязанцева свободно стоящие четыре
десятка сипаев, выстрелив второй раз из мушкетов, отложили их в
сторону и теперь начали раскручивать привезенные в обозе оловянные
фляги, набитые черным порохом и взрывчаткой. В горлышко этих
сосудов был плотно вставлен дымящийся фитиль и теперь на тонких
кожаных ремешках эти фляги раскручивались словно крылья обезумевшей
мельницы. Или велосипедные спицы в колесе. Эти импровизированные
гранаты летели на полсотни метров, и наносили врагу страшный урон.
Пушек же нет? Так что на такой случай сойдет и ручная
артиллерия....
Так что, те из хайдарабадских воинов, что продолжили атаку,
бесславно пали в разрывах гранат. Среди огня, дыма, человеческих
стонов и воплей. Когда их кишки разбросало по сторонам, это стало
последней каплей. По атакующей толпе, солдатами Виктора выпущено
было более чем две тысячи пуль. Почти все они угодили в цель.
Индусы гибли тысячами. Не все были убиты, но крупная мушкетная пуля
весом под 50 грамм наносит ужасающие ранения. Если такая пуля
попала в руку, то скорее всего тебе эту руку отрежут. Прибавим сюда
еще и четыре десятка гранат, обладающих эффектом разрывающегося
пушечного ядра. Внушает...
Так что обратно в город в панике убегали всего несколько сотен
человек. Явно меньше тысячи. Растерянность перешла в настоящее
безумие. Начался хаос отступления.
— Санп! Санп! (Все назад!)
И за бегущими привычно галопом припустила сотня кавалеристов
Андхры, ловко рубя головы со сноровкой привычных к этому делу
людей. Мясники отдыхают... Слышно лишь звериное хеканье всадников,
да скрежет железа при ударе о кости, да стоны, да бульканье крови,
— лишь порой чей-то голос, уже не похожий на человеческий,
вскрикнет: «Пощады! Пощады!» Тщетно. Если бы не опасение пушкарей с
городских стен в город бы никто не ушел. А так сотен семь уцелевших
укрылось за воротами. Кто-то из беглецов, не сдерживая себя,
плакал.