- А тебе, наверное, пшена насыпать, поклюешь и порядок? - нарушает напряженную тишину рыжеволосая и радостно лыбится.
- А в глаз тебя не клюнуть? - почти беззвучно огрызаюсь я.
Пожилой мужчина, кажется, Орис поднимается и сурово оглядывает присутствующих.
- Это номер двадцать шесть. В ближайшем будущем личная собственность господина Кристема.
- Орис, ты сошел с ума? - повариха продолжает стоять над кастрюлей с половником в руке. Но уже не размешивает, просто держит, так крепко, словно боится упасть. - Что ты сюда привел? Если хозяину угодно завести бесовку, пусть держит ее при себе. Я к ней и близко не подойду, святые боги...
- Скажи это хозяину, Ана, - Ма′ри - если я правильно услышала имя, продолжает беспечно улыбаться, игнорируя откровенно недоброжелательные лица. - Захочет - суп из нее сварит, захочет - будешь ей ноги мыть...
- Поговори мне тут, - повариха замахивается полотенцем. - Орис! Убери это с моей кухни!
- Это приказ, Ана, - голос управителя так же маловыразителен и недоволен, как и его лицо. - Сейчас номер двадцать шесть одна из нас. Приказано разместить, кормить, выдать все необходимое.
- А если они тебе прикажут змеюку ядовитую пригреть?!
- Прикажут - сделаю. Дай ей еду.
Сверкая глазами, женщина молча накладывает странного вида месиво на тарелку и отступает в сторону. Чуть поколебавшись, иду между двух рядов сидящих, недобро глядящих на меня людей. Родерик так и не поднимает головы над своей полной нетронутой миской. На деревянном, покрытом простой однотонной скатертью столе стоит тарелка, кружка, лежит кусок хлеба и столовые приборы. Все это прекрасно, но с одной рукой мне приходится возвращаться за едой два раза. В полной тишине одолженные Мари туфли громко звякают по полу.
***
Есть совершенно не хочется. Я изучаю полученное блюдо. Действительно, какие-то овощи, совершенно невразумительные на вид, залитые густым ароматным соусом. Не то что бы еда приготовлена плохо, но, несмотря на голод, есть не хочется совершенно. Агрессивное молчание за спиной тоже не способствует аппетиту. Обращаю внимание на то, что выданные столовые приборы - не металлические, а из какого-то плотного и одновременно мягкого, легкого материала, как очень-очень плотная бумага... это кажется странным.
Рядом бесшумно присаживается Орис.