‒ Да знаю я! ‒ в тон мне тут же ответила Кузя. ‒ Ты просто не
понимаешь!
‒ У-у-у-у-у... ‒ негромко и тоскливо завыл я вверх на ущербную
луну. Ещё раз проворачиваться через ту же самую мясорубку очень не
хотелось. ‒ Ладно, ты ‒ не одна. То, что ты стала рулить
девчонками, и как ‒ хвалю. А вот с Арленом ‒ феерический провал. И
не потому, что он сломал руку, ‒ Наташа посмотрела на меня с
удивлением, и я счёл необходимым уточнить: ‒ Хотя и это плохо. Я
понимаю, что Мэри ‒ симпатяжка, а Арлен ‒ мутный. Но приятны ли
люди с той стороны, неприятны ли с нашей ‒ в этом мы будем
разбираться потом, когда они перестанут оспаривать наше право самим
определять свою жизнь. Знаешь, это как в войну: какие из немцев на
самом деле хорошие, а какие не очень, разбирались уже после взятия
Рейхстага. А пока здесь ‒ мы, а там ‒ они. И в этом не надо
путаться.
Кузя вдруг улыбнулась.
‒ Я бы предпочла «мы» покомпактнее, ‒ ладони её сложились вокруг
майки, словно лепя снежок.
Я огляделся вокруг и заговорил уже спокойнее:
‒ Давай об этом поговорим потом, в другой обстановке. А пока
самое главное: если ты хочешь быть не одна, и это «не одна»
включает и меня... ‒ я сделал паузу и вопросительно посмотрел на
Кузю.
Она коротко втянула сквозь зубы воздух, замерла так на миг, а
потом согласно двинула головой, еле-еле, чуть заметно.
«Молодец, ‒ прошёлся я по себе бритвенно-острым сарказмом, ‒
кто-то берет под свою руку крепости и племена, а кто-то ‒ пригожих
девиц, да одну за другой. Может, Кузя сегодня и выступила дурочкой,
но для тебя-то это ‒ постоянная роль...»
Я кхекнул, прочищая горло, и постарался завершить фразу ровным
голосом:
‒ ...то тебе надо научиться согласовывать свои поступки с моими
планами.
‒ Но я же их ещё не знаю! ‒ неподдельно возмутилась Наташа и
посмотрела на меня с надеждой.
‒ И не будешь, ‒ согласно кивнул я, ‒ поэтому свои женские
«поступки» предварительно обсуждай со мной.
‒ Что, все? ‒ поразилась Кузя.
‒ А их что, так много? ‒ подивился я.
Она громко фыркнула. Этим, в общем-то небогатым звуком, ей
удалось выразить высшую степень своего превосходства.
Я тяжело вздохнул, готовясь уступать:
‒ Те, что могут выплеснуться последствиями за пределы
класса.
Она задумалась, что-то прокручивая в голове.
‒ Идёт! ‒ довольно блеснула глазами.
‒ Ладно, ‒ сказал я недовольно, ‒ на сём договорились. Дай, ‒
забрал платок, а потом потянул майку из её рук.