‒ Я... ‒ голос у Чернобурки дрогнул. Она посмотрела на Минцева,
увидела что-то в его глазах и покраснела, ‒ я согласна.
Среда, 10 мая 1978 года,утро
Ленинград, 8-я Красноармейская улица
Первый день после экспедиции в школе выдался шебутной. Меня всё
время куда-то дёргали: то на доклад в комитет комсомола, то Зиночка
с Биссектрисой желали много вкусных подробностей, а то и просто
зажимали в угол группы интересующихся. До подвисшего «персонального
вопроса» я добрался лишь на последней переменке.
‒ Кузя, ‒ негромко позвал я Наташу и направился к чёрной
лестнице. Девушка послушно двинулась за мной.
Мой расчёт оказался верен: после пятого урока, когда в школе
остались лишь «старшаки», здесь, на дальней лестничной площадке
была укромная тихая заводь.
‒ Итак, ‒ я обернулся к Кузе и объявил: ‒ Наказание. Но для
начала: ты признаешь моё право тебя наказать?
В карих её глазах запрыгали жизнерадостные чёртики. Потом она
скромно опустила ресницы, сложила руки на переднике и спросила
жалобно подрагивающим голоском:
‒ Будешь дрючить?
‒ Наташа, ‒ сказал я задушевно, ‒ могу и не дрючить. Просто
расходимся ‒ и всё.
Она сразу посерьёзнела.
‒ Нет, Соколов, ‒ Кузя задумчиво покачала головой, а потом с
вызовом уставилась мне прямо в зрачки, ‒ так не пойдёт. Я же
обещала, что ты у меня взрыднёшь. Так что дрючь.
‒ Хорошо, ‒ я помолчал для вескости, а потом огласил следующий
заготовленный вопрос: ‒ Что наказание должно быть серьёзным,
согласна?
‒ Согласна, ‒ она посмотрела на меня с интересом и вдруг звонко
захохотала, ‒ что, неужели действительно дрючить собрался?
‒ Тьфу ты! ‒ воскликнул я в сердцах, ‒ да далось тебе это
«дрюченье»!
‒ Далось, ‒ Кузя зловредно сощурилась куда-то вдаль, ‒ я ей это
ещё припомню...
‒ Эй-эй! ‒ я, помня о недавнем, сразу не на шутку встревожился,
‒ только без членовредительств! Помнишь, ты мне обещала?
‒ Я, Соколов, всё, что обещаю ‒ помню, ‒ отрезала она, ‒ ты,
главное, своё не забудь.
‒ Я важное не забываю, ‒ быстро парировал я.
‒ А я ‒ важное? ‒ тут же выстрелила она вопросом.
На такое сразу отвечать было нельзя. Несколько секунд я честно
заглядывал в себя, всё более и более удивляясь найденному там.
Когда застывшая на губах у Наташи улыбка стала совсем уже
напряжённой, я остановился на педагогически выверенном ответе:
‒ Пока ‒ не на самом верху списка, ‒ и примиряюще развёл
руками.