‒ Примешь душ у меня, делов-то, ‒ пожал я плечами, ‒ Мелкая
всегда так делает.
Кузя замерла, словно оценивая моё предложение с некой новой
перспективы. Потом вдруг вновь изобразила паиньку и напевно
согласилась:
‒ Хорошо, Дюш. Тогда я согласна.
Я взглянул на неё с подозрением: продумывая этот разговор, я
ожидал больше и сопротивления, и обид. К тому же вот сейчас, под
конец, мне и вовсе на миг показалось, что Наташа давится
улыбкой.
«Почудилось», ‒ решил я.
‒ Форму можешь у меня оставлять, ‒ предложил, решив подсластить
пилюлю, ‒ буду на физру тебе приносить. Я Мелкой так же ношу.
‒ Ага! ‒ воскликнула она возбуждённо и ткнула мне пальцем в
грудь. ‒ Вот! А я-то гадала, что ты там за мешок иногда в школу
таскаешь!
Я помолчал, огорошенный, потом признался:
‒ Чувствую себя поднадзорным.
‒ Да, ‒ покивала Кузя, ‒ надзор за тобой нужен, ‒ она
неторопливо стянула с моего ворота два длинных темно-рыжих волоса и
с преувеличенно брезгливой миной потрясла ими перед моим носом. ‒
Надзор обязательно нужен! К тому же, ‒ она сделала паузу и
неожиданно глаза её стали необычайно серьёзны, ‒ я люблю всякие
интересные странности. Я буду тебя разгадывать, Соколов.
Моё лицо невольно дрогнуло: до меня внезапно дошло, что в своих
кошмарных снах я, возможно, боялся не тех.
‒ Вот, ‒ удовлетворённо улыбнулась Кузя, и взгляд её просветлел,
‒ есть реакция. Так постепенно и до обещанного «взрыднёшь»
дойдём.
‒ А потом что, думала? ‒ проскрипел я скучным голосом.
‒ Потом? ‒ она посмотрела сквозь меня в одну ей видимую даль и
строго заключила: ‒ А потом придётся тебя воспитывать ‒ не бросать
же такого, взрыднутого? И вообще, Соколов! Ты что меня тут
заговариваешь?! На физику опоздать хочешь? Билл нас съест!
Наташа схватила меня за руку и энергично поволокла с лестничной
клетки. Мне оставалось только переставлять ноги да утешаться тем,
что редкий план переживает столкновение с реальностью.
На физику мы действительно опоздали. Правда, Билл нас не съел, а
лишь придавил нешуточной укоризной во взгляде ‒ это он умел. А вот
в глазах у Томки я впервые увидел тревогу.
Тот же день, чуть позже,
Ленинград, Измайловский проспект
Из школы мы вышли втроём, и в этом не было ничего необычного. На
углу, где наши пути обычно расходятся, Томка привычно кивнула
Кузе:
‒ Ну, до завтра.