‒ Всё так, ‒ вздохнул Хантингтон, ‒ всё так... Но, Збиг, боюсь,
что, решая эти частные задачи, мы откроем ящик Пандоры и заодно
вызовем демона... Через двадцать лет мы получим противостояние не
по линии «Восток-Запад» со всё же вменяемым оппонентом в Кремле, а
на линии «Север-Юг» с толпой религиозных фанатиков. Как бы нам не
пришлось с грустью вспоминать о благословенных временах
Брежнева.
‒ Пусть, ‒ с усмешкой отмахнулся Бжезинский, ‒ нам бы Советы
забороть, а об исламских фанатиках пусть голова пухнет у следующего
поколения политиков.
‒ То, что в итоге неизбежно будет похоронена разрядка, а курс на
сотрудничество с СССР будет признан несостоятельным, тебя,
очевидно, не беспокоит, ‒ начал рассуждать вслух Сэмюэль, ‒ но ведь
тут придётся поддерживать вполне враждебные нам политические
течения и режимы, желающие буквально убивать американцев. Вещь
скользкая с любой точки зрения. Ты не боишься, ‒ прищурился
Хантингтон, ‒ что каждый труп американца в Иране, если там дойдёт
до обострения специальных игр и оперативных комбинаций, повесят на
тебя? Да тот же Мойнихен?
Збигнев криво ухмыльнулся, демонстративно-медленно поднял
вытянутую руку над чайным столиком, медленно сжал кулак и так же
медленно опустил его на стол, словно что-то придавливая:
‒ Carthaginem esse delendam!
‒ Понятно, ‒ у Хантингтона наконец получилась одобрительная
улыбка. Потом глаза его хитро блеснули сквозь щёлки припухших век.
‒ А от меня-то ты чего хочешь?
Збигнев свёл ладони, задумчиво постучал кончиками пальцев друг
по другу, потом посмотрел прямо в глаза собеседнику и твёрдо
сказал:
‒ Поддержки в Совете национальной безопасности перед президентом
по этому вопросу.
Хантингтон посмотрел на него удивленно.
‒ То есть, ‒ сказал с сомнением в голосе, ‒ ты хотел бы моей
поддержки в СНБ перед президентом против сенатского комитета в
делах, явно задевающих интересы Израиля? Невозможно, ты сам всё
понимаешь. Несопоставимые весовые категории, даже если действовать
через президента. Особенно сейчас... Республиканцы вообще могут
нацелиться на реванш за отставку Никсона.
‒ Погоди, ‒ Бжезинский помахал успокаивающе рукой, ‒ я всё же не
первый год в Вашингтоне. Я не собираюсь размахивать флагом, де,
давайте «сольём» шаха, потому что Хомейни лучше уязвит Советы. Это,
конечно, было бы глупостью. Но ты же понимаешь, что моя позиция в
Администрации позволяет, к примеру, тихо придерживать наиболее
громкоголосых защитников Пехлеви?[18] Просто мы могли бы вроде как
порознь им оппонировать, опираясь на вполне разумные доводы. К
примеру, шах давно уже закрывает глаза на деятельность коммунистов
из Туде[19] и, вообще, глядя на Афганистан, готов сейчас работать с
СССР даже в столь чувствительной для нас области, как военная. А
поставки вооружений ‒ это и советники, которые заодно ‒ советская
резидентура. Это же разумная оппозиция Вэнсу[20] и Госдепу?