Протопресвитер был очень убедителен и искренне не советовал
появляться у веселых девиц в ближайшие дни. Правда, увидев на
выходе из собора толпу запыленных томарцев, явно только что
прибывших в Ленбург, я пришел к выводу, что это была одна из
своеобразных шуточек его преосвященства, с помощью которой он
позаботился о досуге своих бывших подчиненных и напомнил мне об
одной из выходок, когда наша команда, вернувшаяся из в прямом
смысле убийственного выхода, сдав трофеи, сняла на три дня самый
дорогой веселый дом города, оставив с носом заглянувших в Ленбург
братьев-рыцарей Томарского ордена. Но, честное слово, иногда шуток
нашего инквизитора лучше не понимать. Тем более что томарцы —
ребята злопамятные и всегда рады не только порубать нечисть в
шматы, но и просто почесать кулаки о челюсти ближних и дальних
своих. К тому же боюсь, что многие из ныне прибывших в Ленбург
прекрасно помнят «бой за салон тетушки Ильмы», влетавшие в их
головы цветочные горшки и их меткого метателя, так что лучше
последовать доброму совету инквизитора и некоторое время держаться
подальше от Веселого квартала, который рыцари наверняка
оккупировали чуть больше, чем полностью. Кроме того, у меня за
спиной теперь нет команды, а надеяться, что Пир сможет прикрыть мне
спину в таком бою... как минимум, глупо.
В общем, приняв к сведению совет его преосвященства, мы с
Граммоном честно держались в стороне от Веселого квартала и
коротали вечера в трактирах. Именно там, в известной всем ходокам
«Старой жабе», я и встретил безбашенного браконьера, затеявшего в
Пустошах охоту на жвальня. И, разумеется, поспешил рассказать о
нашем оригинальном знакомстве сидящим за нашим столом ходокам.
Сплетня моментально облетела трактир, так что… думаю, парень
чувствовал себя очень неуютно, когда на нем скрестились взгляды
всех без исключения присутствующих.
— Новенький, значит, — окинув взглядом бывшего охотника,
нервничающего, но пытающегося выглядеть невозмутимым, прогудел
Андрэс с говорящим прозвищем «Толстый» и, почесав заросший щетиной
двойной подбородок, чему-то кивнул. — Охотник, значит...
— Браконьер скорее, — поправил я, пожалуй, старейшего из
действующих свободных ходоков, не ушедших под крыло цеха. Тот вновь
кивнул и, обведя взглядом насторожившихся собратьев,
ухмыльнулся.