"Это гриб?
Никогда о нем не слышал."
"Здесь
говорится, что он что-то делает с мозгом муравья, перепрограммирует
его, как будто это машина, заставляет взобраться на вершину
растения, прежде чем он умрет..."
"Невидимая
машина, которая перепрограммирует мозг? Я почти уверен, что это не
случайная запись".
"Да? И что
же это значит?"
"Это
значит... Это значит, что мы не свободны. Никто из нас не
свободен".
"Как
оптимистично. Теперь я понимаю, почему она заставляет меня отвечать
на эти звонки".
"Ваш мэр?
Вот почему...? Она давно не отвечает".
"Нет. Она в
отъезде. Работает над чем-то".
"Над
чем?"
"Я бы
предпочел не говорить. Не думаю, что ты будешь доволен".
"Почему ты
так думаешь?"
"Потому что
я не доволен. Я пытался отговорить ее от этого. Но она иногда
бывает немного... упрямой".
"Если у нее
будут проблемы, я должен знать об этом. Я здесь, чтобы помочь. Я
могу заставить людей отворачиваться..."
"В том-то и
дело... Она тебе не доверяет. Она даже не верит, что ты каждый раз
один и тот же человек".
"Это так.
Это я. Машины что-то делают с моим голосом".
"Я просто
говорю тебе то, что она думает".
"Мне бы
хотелось, чтобы она пришла в себя. Я действительно хочу
помочь".
"Я тебе
верю. Думаю, лучшее, что ты можешь сейчас сделать, это просто
скрестить пальцы за нас".
"Почему?"
"Потому что
у меня такое чувство, что ничего хорошего из этого не
выйдет".
Часть I ~ РаскопкиХранилище 181
Пыль дождем сыпалась в залы Механического; он дрожал,
освободившись от жестокости рытья. Провода над головой мягко
покачивались в своих жгутах. Трубы дребезжали. А из генераторной
доносились стаккатные удары, отскакивавшие от стен и навевавшие
воспоминания о том времени, когда неуравновешенные машины опасно
вращались.
Джульетта Николс стояла в центре этого ужасного шума:
комбинезон застегнут до пояса, свободные рукава завязаны узлом на
бедрах, пыль и пот пачкают нижнюю рубашку. Она прислонилась всем
весом к экскаватору, ее мускулистые руки дрожали, когда тяжелый
металлический поршень экскаватора раз за разом врезался в бетонную
стену Хранилища 18.
Вибрация ощущалась на зубах. Каждая косточка и каждый
сустав в ее теле содрогались, а старые раны болели, напоминая о
себе. В стороне шахтеры, которые обычно обслуживали экскаватор,
недовольно наблюдали за происходящим. Джульетта отвернулась от
порошкообразного бетона и увидела, как они стоят, скрестив руки на
широкой груди, сурово нахмурив челюсти, злясь, возможно, на то, что
она присвоила их машину. А может быть, из-за запрета копать там,
где копать запрещено.