— Проверь, — рукоятью вперёд протянул кузнец своё творение
Роману.
Правая ладонь легла на рукоять, левая подхватила серое тело
меча. Глаза пробежали от острия к гарде и обратно, разыскивая следы
сварки. Тщетно – меч ковал мастер своего дела.
— Ты его ещё на зуб попробуй! — рявкнул Батрад. — В работе
проверь, смотрила!
Лёгким меч не был. Был удобным. Привычная к тяжести оружия кисть
чуть повернулась и крутнула оружие. Загудел разрезанный
крест-накрест воздух, клинок сменил направление вращения, рубанул
снизу, не завершил движения и рванулся вперед, в длинном выпаде
пронзая озарённый красноватым светом непогашенного горна полумрак.
Рукоять удобно лежит в руке, а при нужде меч можно взять и двумя
руками, если левой прихватить шишку-противовес.
— А хорош, — Роман остановился, но меч продолжал жить в его
руке, слегка покачиваясь, вроде как проверяя, в какую сторону будет
удобнее рубить, случись такая необходимость. — Пошли в рубке
проверим.
— А пошли, — в тон Роману ответил кузнец.
Уже на дворе хлопнул Шишагова по плечу:
— Такой клинок не каждый поймёт. Я знал, что ты его услышишь.
Зверь зверем, но любит тебя боевое железо.
После этого в посёлке появилась отдельная оружейная кузница —
всё-таки отдавать только под оружие общую было накладно.
Сварке разных сортов стали учились все — и вместе придумывали,
что ещё можно изменить и улучшить. Когда науку Батрада использовали
для изготовления кос, старый оружейник возмутился. Потом
присмотрелся, взялся помогать…
Теперь конники с берегов Светлой возят у сёдел длинные, слегка
изогнутые клинки, лёгкие и гибкие. Рубить ими с седла — милое дело.
Роман собирался рассказать о саблях с шашками. Не успел. Без него
обошлись.
Первый же меч, выкованный Батрадом в Романовке, так и остался у
Шишагова. Кое-кто из оборотней заказал себе такой же, но
большинство остались при секирах. С ними привычнее.
Роман немного поработал рядом с оружейником – не по нужде, для
души. Отковал себе из заготовки ещё один нож – взбрело в голову
сделать именно такой – недлинный, широкий, с долом вдоль лезвия,
будто толкнуло что под руку. Поиграл молотом, ощутил податливость
горячего металла, полюбовался формой после ковки и оставил для
доработки — калить, отпускать, шлифовать, затачивать. Вышел на
улицу, потянулся, повертел головой разминая шею. Скоро вечер, темп
работ в Романовке замедляется.