Хевейт Весло оглядывает штабель досок, сложенных у дальней стены
лодочной мастерской. Ровные, без сучков, гладкие, похожие друг на
друга, как близнецы, звонкие, идеально высушенные. С таким
материалом работать — радость. И ведь если попросить, через неделю
влекомая парой волов telega привезёт ещё столько же, или в два, в
три раза больше. Не потому, что Роман заставит весь свой люд валить
и тесать лес. Большую часть работы сделают падающая на колесо вода,
хитрые пилы и с умом направленный горячий воздух из печей, в
которых делают удивительную здешнюю сталь.
Какой корабль можно построить! Но Хевейт и его парни делают из
замечательных досок большие плоскодонные лодки. Те самые, что в
полном грузу, а берут они немало – вес двух десятков мужчин,
свободно проходят по здешней речке, и даже летом не цепляют
песчаного дна. Пара невзрачных лесных лошадок без труда тянет такую
посудину против течения. Лодки Хевейта — главный транспорт здесь.
Глина, известь, торф и руда, камни и зерно — много чего попадает в
Романовку водным путём. Груженые плоскодонки загоняют в специальные
загородки, и хитрые устройства из маленьких колёс и верёвок
поднимают привезённое, подают на берег, или сразу в telegi, и оно
без промедления отправляется туда, где его ждут. Благодаря
заморским хитростям несколько сотен человек делают больше работы,
чем за то же время осилят три тысячи трудолюбивых скандов.
Строить лодки — важная работа, хорошая работа — залог выкупа из
плена, и Хевейт старается. Им довольны, вот только иногда пожилому
мастеру хочется бросить возню с плоскодонками и заложить киль
настоящего корабля — такого, что сможет пройти океан от одного
берега до другого.
Вот только зачем Ромхайну новые корабли? Старых хватает. В
специальных сараях, на прочных подпорках стоят трофейные карнахи и
швертвейлы — отожжённые, проконопаченные. Спускай на воду, грузи
припасы, сажай команду на вёсла и плыви. Иногда так хочется ощутить
размах палубы под ногами, почувствовать, как толкает в ладонь
гладкая рукоять рулевого весла — просто шкура чешется!
— Хевейт, соглашайся, через две седмицы будем дома! И не с
пустыми руками!
Шепот, жаркий и липкий, воняющий чесноком, прямо в ухо.
Неприятно.
— Берём швертвейлы, пару, остальное сожжём, никто не догонит.
Дождёмся, когда оборотень со своими уродами свалит в лес, передавим
тех, что попадут под руку, загрузим корабли и домой, решайся!