Поймав настроение, Роман легко, чуть-чуть касается кожи своего
малого бубна, самыми кончиками пальцев задавая ритм. Удары
становятся чаще, звук усиливается, в игру вступает Креде.
Несимметрично изогнутый кусок дерева и несколько свитых жил из
бычьей ляжки. Лук? Что ж, возможно он и послужил прообразом в
незапамятные времена. Тетива доброго лука тоже звучит красиво,
когда её касается рука мастера, но несёт она смерть. Под тонкими
пальцами Креде струны арфы рождают волшебство музыки, соединяя
собравшихся на склоне холма людей не в стадо или стаю, в нечто
иное, чистое и светлое.
На речном берегу разгорается костёр, выделяя сидящих у огня
дочерей Анлуана и Айне. Роман остаётся в тени, становится почти
невидимым для зрителей. Непривычная большей части слушателей
мелодия плывёт в вечернем сумраке, шепчет и поёт о мире, невидимом
простому взору. Музыка манит в неведомое, обещает необычное,
тревожное и чудесное. Когда кажется, что прекраснее уже ничего и
быть не может, вступает старшая, и чистый высокий голос Этайн
заставляет встрепенуться самые заскорузлые души. Даже Бутюк
замирает, завороженно вслушиваясь в слова чужого языка.
Женский голос и звуки арфы то споря, то поддерживая друг друга,
несутся над тёмной водой, поднимаются ввысь, мелодия усложняется,
наливается силой, и вдруг обрывается. Тишина первое мгновение
кажется невыносимой: как, зачем, почему закончилось? Неправильно!
Но — новый толчок сердца, очередной вздох, возвращение жизни, и
кажется — волшебная мелодия продолжает жить, слышится откуда-то
из-за невидимой в ночи кромки леса, улетает домой, в те чужие,
непонятные дали, из которых она родом.
Над лунной дорожкой, протянувшейся по поверхности нижнего
водохранилища, бесшумно для всех, кроме оборотней, полетел козодой,
где-то в лесу о чём-то грустном прокричала сова.
— Какие они всё-таки у нас красавицы! — Анлуан не может удержать
восхищения. Роман кивает, Айне крепко сжимает ладонь мужа:
— Как дома…
— Да… – соглашается с женой мак Кет.
Чуть позже, в замке, родители жены задержали Романа.
— Если у тебя есть немного времени, Ромхайн… — начала тёща.
— У нас есть желание кое-что обсудить, — продолжил тесть. Гладко
у них получается, спелись за двадцать лет совместной жизни. Жена
легонько толкнула Романа бедром:
— «Не задерживайся надолго», — и исчезла за поворотом.