Про грязь я могу говорить отдельно и много. Сначала я
брезговала, боялась даже прислониться к чему либо, все мне казалось
липким и сальным. Потом как-то попривыкла и смогла устроить хотя бы
свое жилье. Вымыла маленькое окошко под самым потолком и луч
утреннего солнца теперь всегда будил меня. Отмыла и стены от
потеков и пол от многослойной грязи. Возилась целый выходной свой
день, но все же перебрала весь смятый в комки матрас,
предварительно простирав, Вытряхнула перьевую подушку, и также
перемыв, высушила на солнце, выстирала штопанное старое белье.
Комодик, который стоял у стены, помог мне починить сторож, когда я
ему выносила мясо на кости от остатков туши на вертеле. Он
благодарил меня за такие вкусности. Ему такое было не по карману.
Так мы обменивались заботой. Он также сколотил мне и столик с
табуретом, на котором я и шила свои цветочки и делала украшения из
бусин, нанизывая их на толстую нить. Купила на уже заработанные
деньги материал на пару простыней и сорочек, а также нашила себе
плавок из темных и светлых кусков ткани на все случаи жизни. Сплела
из кусочков тканей косички, что прикупила у того же лотошника,
сшила коврик, скрепив нитками. Отделала лентами и бусинами новую
кофточку из дешевого шелка и сшила юбку из куска плотного льна. В
этом я ходила на рынок, где присмотривала для прически гребешки и
заколки с камушками и замысловатыми узорами. Они ценились моими
клиентками очень дорого.
Как-то у меня появился даже один золотой, когда я была
приглашена в комнату одного из постояльцев, чтобы причесать его
дочку. Волосы у той были жиденькими, но я все же смогла сделать из
тех замысловатую прическу да еще и с красивым гребешком. Отец её,
как увидел преображенную дочь, тут же пожаловал мне золотой, от
которого у меня в зобу дыханье сперло. Я долго не могла прийти в
себя, все приглядываясь к такому богатству, на который даже не
рассчитывала, а потом, зажав в ладони, бросилась к себе, чтобы
помечтать, что смогу себе позволить. Я хотела купить ботинки,
сбросив старые, которые только натирали ноги, теплую накидку с
капюшоном, что носили здесь вместо пальто, и еще отрез на красивое
платье. Теперь мне хотелось нравиться, теперь мое тело не вызывало
во мне печаль и тоску. А для этого нужно было принарядиться.