Руки внезапно затряслись, когда он развернул газету и впился
глазами в заголовок. «Советский спорт». Он еще существует? Так,
подожди. Такой архаичной подачи информации Ракитин не видел уже
давно. Затем его взор уперся в несколько цифр. 4 июня 1973 года,
понедельник. Что это? Розыгрыш или дата текущего для сновидения
времени. Зачем мозг преподнес ему напоследок подобный сюрприз? И
главное – откуда такие подробности? Он ведь почти ничего не знает о
начале семидесятых. Его детство прошло несколько позже. Да он еще и
не родился!
В глазах снова потемнело. Семен даже не понял, как перешел
Адмиралтейский проспект с гуляющей толпой и вышел на дорожку
Александровского сада. Ночь, та проклятая осенняя ночь будет
преследовать его и после смерти. Снова перед глазами лежащее на
сыром асфальте тело сына. Бандиты должны были напугать его
одиночным выстрелом. Но браток пальнул очередью. В ушах до сих пор
пробкой застыл крик Насти, его первой жены. Димку врачи откачали,
пуля прошла вскользь. Но он все равно потерял сына. Развод,
эмиграция. Так часто бывало. Сам виноват.
Затем небо упало буквально ему на голову. Как тогда в январе
девяносто четвертого. Он уже готовился к дембелю, когда их сборную
солянку из различных подразделений срочно ввели в независимую
Ичкерию, а затем бросили умирать в страшный зимний Грозный. Первым
вошедшим в этот проклятый город пацанам не повезло еще больше. Их
просто-напросто бросили и забыли. Чечены расстреливали их, как
куропаток в тире. И лишь немногие выжили и помогли следующим.
Но самое подлое, что в этот момент вспомнились те проклятые
запахи. Нет, не порох, за несколько дней буквально въевшийся в
пальцы, не вездесущий запашок от сгоревшего тротила. Хуже всего
воняло в городе сгоревшими экипажами, что навечно угольками застыли
в бронированных машинах. И самый хреновый из «ароматов» войны даже
не запах горелого мяса, а вонь, ужасающая вонь выгоревших начисто
волос. Его сложно не запомнить.
Ракитин не выдержал, упал прямо на газон и его стошнило. Вышла
наружу какая-то вода и слизь. Как будто вовсе и не обедал
недавно.
- Парень, ты чего? Плохо тебе?
Семен Ракитин пришел в себя на скамейке.
- Ты как, паря?
- Говорю, дрянь всякую пьют! Совсем молодежь распустилась.
- Да подожди! Глянь на него. Весь бледный, аки плотно льняное.
Не жрамши, поди с утра, вот и бухнулся. Парень, ты откуда?