Сегодня, все решиться. Двадцать тысяч
солдат - малая толика сил гиганта - на одной чаше весов и
десятилетия кропотливой подготовки на другой, что пересилит?
Император ставил на подготовку.
Пойти, что ли, сыграть партию-другую
с Тартионной? Нет, не стоит, советница и так устает, ей нужен
отдых, поэтому Властелин решил развлечь себя иным способом.
Шахрион, прихватив фонарь, вышел прочь из спальни, не обращая
внимания на встрепенувшегося стражника. Конечно, можно было бы
сходить и поговорить по душам с Китарионом, но, увы, тот отбыл к
своим гвардейцам, едва военный совет завершился. Генерал был плохим
собеседником, а верховный некромант Гартиан вообще закрылся в своем
подгорном убежище, и связаться с ним не представлялось
возможным.
Проплутав некоторое время по
извилистым замковым коридорам, император добрался до винтовой
лестницы, ведущей на башню, именуемую Магической. Будучи одним из
старейших сооружений в Цитадели, она видела на своем веку,
наверное, всех Властелинов, начиная с легендарного основателя
империи Шахриона Первого. Ее камни могли бы рассказать много
интересного, если бы умели. Шаг, другой, ноги мерно топали по
отполированным закругленным ступеням, пламя потрескивало в
светильнике, пожирая заботливо преподнесенное масло.
Наконец, последний пролет остался
позади, и перед императором возникла тяжелая дубовая дверь, обитая
железными полосами. Владыка подошел к ней вплотную, вытянул вперед
руку и прошептал короткую фразу-ключ.
Щелкнул замок и дверь, тихо скрипнув,
отворилась.
Шахрион зашел внутрь и щелчком
пальцев заставил факелы вспыхнуть, после чего затушил светильник и
подошел к камину, бросив в него пару поленьев и повторив жест. Лишь
после этого император закрыл дверь и задвинул тяжелый дубовый
засов.
Комната, в которой он запер сам себя,
была одним из важнейших помещений в замке, хотя мало кто подозревал
об этом. Помимо камина, четырех факелов по углам и закрытого окна,
ее убранство составлял деревянный стол с большим кристаллом
посередине и несколько простых деревянных стульев.
Шахрион с любовью погладил кристалл.
Еще два десятка таких покоились под горами Ужаса в ожидании своего
часа. Как же ему хотелось опробовать свою задумку в реальном бою,
кто бы знал! Этим устройством император восхищался, как скульптор
или художник, превозносящий свое детище, хотя ему принадлежала
всего лишь идея – без силы Гартиана, конечно, ничего бы не вышло.
Последнее не очень радовало императора, которому не хотелось, чтобы
спятивший от ненависти верховный маг имел такое влияние, но тут уж
ничего не поделать – чародеем император был, мягко говоря,
посредственным.