Как бы, добравшись до столицы, не
оказаться под ударом армий северян. Впрочем, домой еще нужно
вернуться.
- Рад это слышать, - прокашлял Мирол,
отвлекая Ритона от мрачных мыслей. – И все равно, я буду только
мешать и сдохну по дороге, задерживая тебя. Венценосец… должен
узнать… про Шахриона.
Он прикрыл глаза и задремал.
Ритон поднялся и накинул на учителя
свой плащ, после чего вздохнул и присел рядом с Миролом. Старик
тяжело закашлял, не открывая глаз, и принц положил руку ему на
плечо, поглаживая старого воина, затем посмотрел на поднимающееся
солнце.
Да, старик был прав, он должен был
его бросить, нырнуть в реку и плыть до первой деревни, после чего
требовать коня и скакать в столицу, предварительно отправив
несколько голубей с письмами… Должен был, но не мог. Этот человек
заменил ему отца, он подарил маленькому принцу его первый меч, учил
драться пешим и на лошади, был с ним, когда тот сломал руку и когда
валялся в постели, умирая от воспаления легких, когда казалось, что
орденцы не успеют. И ни разу не бросил своего воспитанника.
Это было глупо, эгоистично и
нелогично, но Ритону было плевать, он принял решение.
Тридцатый день третьего месяца
лета 35-го года со дня окончания Последней войны.
В войне наступило затишье. Враги
приводили в порядок армию и слали отряд за отрядом в осадный лагерь
под стенами непокорной крепости.
Шахрион не особо мешал им –
легионеры, конечно, продолжали постреливать из лесов, но не так
рьяно. Каждая из сторон усиленно готовилась к решающей схватке.
Вопреки надеждам, венценосец не снял Бирта с командования, а
значит, следовало ожидать умелого и хорошо исполненного штурма. С
внешними стенами император уже попрощался, но он готов был пойти на
такую жертву, лишь бы выиграть время.
Да, оно сейчас играло на Империю.
Ситуация в землях Лиги накалялась с каждым днем. Сперва эльфы, как
и обещал зрящий, заявили о нейтралитете и закрыли границы лесного
королевства, затем Гашиэн Третий объявил сбор всех вассалов для
смотра венценосца - древнего ритуала, относящегося к временам
непрерывных войн с Империей, - что изрядно встревожило
исиринатийскую знать.
Дальше – больше, дварфы пошли в
контрнаступление и в страшном сражении вернули занятый врагами
город. Пленных они не брали. Всех, кому посчастливилось выжить в
пекле уличной резни, вывесили на стенах. Не пожалели даже женщин и
детей из человеческого квартала. Разъяренные коротышки не
разбирали, кто прав, а кто виноват.