Дружный одобрительный гул многих
тысяч глоток вывел старика из состояния оцепенения. Горожане вполне
поддержали начинание своего нового хозяина, и ему тоже не стоит
отставать от них. Заодно можно будет выяснить один весьма
щекотливый вопрос.
- Владыка, ты щедр и милостив, как
сама Мать, - поклонился Пергион. – Позволишь ли ты недостойному
спросить?
- Староста, как тебя зовут?
- Пергионом, сыном Нарилиона.
- Подними голову, Пергион. И не смей
больше называть себя недостойным. Все граждане моей Империи имеют
равные права. Выше них только кольценосцы и я. Но мы не любим,
унижать людей. Ты можешь задать столько вопросов, сколько захочешь.
Я с радостью отвечу на них.
Да, император умел говорить, не то,
что его отец. Пергиону начало казаться, что он понимает, каким
образом Черному Властелину удалось перетянуть на свою сторону
исиринатийскую армию, тут определенно были замешаны не только
деньги - у венценосца появился достойный соперник.
- Владыка, я хотел бы узнать, что
будет с теми, кто от лица благородных управлял городом.
- Ничего. – Спокойно ответил Шахрион.
– Я не люблю леопардов, но не думаю, что они стали бы ставить на
важные посты бездарей, если только те не их родичи, конечно.
По рядам пробежал смешок, и староста
облегченно вздохнул. Значит, убивать или смещать его тоже не
собираются.
- Владыка, а много ли солдат ты
оставишь в Наритэне?
- Нет. Всего пару сотен вдобавок к
вашему ополчению. Этого хватит, чтобы поддерживать порядок и
отлавливать разбойников, если таковые появятся.
Очень, очень умен. И, скорее всего,
держит на границе несколько тысяч на случай непредвиденных
обстоятельств, потому и такой добрый.
- Владыка, последний вопрос.
- Слушаю.
- Что будет с храмами?
- Важный вопрос, - согласился
император. – Исиринатийцы склонились перед Орденом, чей настоятель
– мой заклятый враг, поэтому ни одного храма Отца на землях Империи
Таараш не будет, на их месте мы воздвигнем капища Матери, где все,
кто сохранил веру, смогут молить владычицу загробного мира о
ниспослании победы. Против остальных богов я ничего не имею,
поэтому, если у вас в городе сохранились их храмы – они
останутся.
«Разумно», - мелькнула в голове у
Пергиона мысль. – «Отца, конечно, жалко, но что поделать, он не
пропадет».
К тому же в их городе до сих пор
почти половина народа тайно молится Матери, так что это будет
справедливо. И какое же счастье, что в городе не осталось ни одного
жреца. Всех высоких и низких сынов Орден призвал на войну.