Сам Черный Властелин производил
впечатление куда более скромное, нежели его окружение. Невысокий,
полноватый, начинающий лысеть, с обыкновенным, ничем не
примечательным лицом, закутанный в черную, без единого украшения
мантию. Если бы не кольцо Власти, тускло блестящее в свете факелов,
Пергион ни за что бы не догадался, кто перед ним.
По бокам от владыки устроились уже
знакомый ему кольценосец и тип, закутанный в черно-красную мантию,
прячущий лицо под капюшоном. При его виде Пергиону стало не по
себе. Меньше чем огромную имперскую армию он ожидал увидеть только
некромантов. Да, похоже, Орден последние годы щелкал клювом,
раздувшись от собственной важности, раз умудрился пропустить
такое.
Император остановил коня и спешился.
Вся свита последовала его примеру.
Пройдя несколько шагов вперед, он
замер перед Пергионом, и старик опустился на колени, а за ним это
повторили и все горожане. Ничего, не переломится спина, а так,
глядишь, и голова будет целее.
- Город приветствует своего
властелина, - проговорил он, не поднимая глаз.
- Можете встать, - услышал он
бесцветный ровный голос.
Старик поднялся и встретился взглядом
с Черным Властелином. Да, зря он счел его неприметным человечком.
Глаза Шахриона Третьего смотрели с такой непреклонной, нерушимой
волей, что по коже прошел мороз.
Император сделал шаг назад и
заговорил, громко и проникновенно.
- Жители славного Наритэна! Ваш город
веками слыл одним из крупнейших торговых центров Империи. Даже
сейчас, после долгих лет упадка под игом ненавистных вам
исиринатийцев я вижу тут, на площади, тысячи человек и это греет
мое сердце. Но различаю и страх, что плещется в ваших глазах. Я
понимаю его – годы правления кошаков приучил вас бояться любого,
кто опоясан и носит шпоры, но, говорю вам, это время прошло.
Империя не станет для вас разбойником с большой дороги, забирающим
последнее, дабы набить собственные карманы. Ни один солдат не будет
притеснять вас и бесчестить ваших дочерей, каждый товар будет
оплачен золотом и серебром по честной цене. И в знак того, что я
говорю правду, я объявляю свою волю: начиная с сегодняшнего дня и
до первого дня следующего года вы, те, кто добровольно открыл мне
ворота и присягнул на верность, освобождаетесь от любых податей. Я
сказал!
Пергион застыл, словно пораженный
громом, да и другие горожане смотрели на императора схожим образом.
Он ожидал чего угодно, но только не столь щедрого подарка. Это
наводило на мысли. Либо все прочие города и крепости по пути армии
Шахриона не отпирали ему ворота, либо император решил проявить
невиданное ранее благородство и обеспечить себе спокойные тылы. В
военном деле Пергион разбирался плохо, зато прекрасно знал, что
солдаты должны есть, пить и отдыхать, а когда с первым и вторым
начинаются проблемы, армии имеют плохую привычку разваливаться.