Через пару дней он пригласил меня снова и сообщил, что информация неверна. Оказывается, когда мой отец был юн и зелен, его уличили не то в мелкой краже, не то в хулиганстве. Для меня это оказалось сюрпризом, о чём пришлось тут же составить объяснительную. Ручку начальник мне щедрым жестом предоставил, – не из змеевика, а из погрызенного пластика, вынутую из кармана. Моё трудоустройство в этот день висело на волоске, однако необходимость «прикрывать» ночные дежурства по больнице оказалась весомее регламентов.
После короткого разговора по телефону с начальником больницы мой собеседник сменил маску цербера на боярскую: теперь выходило, что только благодаря его великодушию я могу остаться на этой работе мечты. Я подыгрывала ему, с уважением кивая головой. Уже прощаясь, он вдруг сделал паузу и сообщил серьёзным голосом, что мне не следует афишировать моё новое место работы ни друзьям, ни в социальных сетях. Дело в том, что у заключённых на свободе остаются связи – родственники и знакомые, – которые могут точить зуб на пенитенциарную систему. И вряд ли они станут разбираться, кто прав, кто виноват, а отомстить сотруднику «органов» несложно, достаточно лишь подкараулить его в тёмной подворотне.
Я начала обживаться на новом месте. Наша больница была отделена от обычной городской среды четырьмя блокпостами. На первом мы должны были оставлять телефоны и ценные вещи. Однако Ольга сообщила мне, что достаточно сказать даме в окошке, что телефона у меня с собой нет. Конечно, существует риск, что заключённые исхитрятся и выкрадут сотовый из моего кармана. А ещё они могут донести охранникам о нарушении правил. Поэтому мобильник не следует показывать ни людям в форме, ни санитарам, ни пациентам.
– А что будет, если выкрадут? – Поинтересовалась я. – Они же побег с его помощью могут организовать?
– Я тебя умоляю, – Ольга посмотрела на меня как на ребёнка. – Сперва они позвонят родным, а потом спустят весь твой баланс на звонки проституткам, вот и всё веселье.
На втором КПП я демонстрировала свой новенький пропуск, прикладывала палец к считывающему устройству и проходила через рамку металлоискателя. По всей видимости, рамка не работала, потому что мне ни разу не довелось наблюдать, как она обнаруживает спрятанные в карманах телефоны, ключи или вообще хоть что-нибудь. После этого пункта женщинам-сотрудницам было запрещено передвигаться по территории без сопровождения мужчины. Было забавно, когда стайке здоровых и полных сил дам приходилось дожидаться какого-нибудь щуплого лейтенанта. Когда мы шествовали все вместе, со стороны, должно быть, сложно было понять, кто же в этой компании кого охранял. Однако правило оставалось нерушимым. Мы прилежно стояли около двери и дожидались случайного попутчика мужского пола. Чтобы не заставлять женщин долго ждать, по территории тюрьмы резво перемещались так называемые «бегунки» – заключённые, в функцию которых входило сопровождение. «Бегунки» были очень предупредительны и вежливы, однако чувствовали своё привилегированное положение по сравнению с остальными зэками, и им ничего не стоило не только грубо окрикнуть, но и оттолкнуть с дороги не слишком расторопного товарища в чёрном, подметающего асфальт.