Звуки с улицы еле слышно доносились сквозь задраенные окна,
гудел ИВЛ, где‑то за дверью шаркали шаги. Пакеты, полные
жидкостями, нависали над головой, облегчаемые трубочками капельниц.
Голову разрывало так, что хотелось содрать повязку, сдернуть бинты
и выпустить эту ужасную боль на свободу. Правой, незагипсованной
рукой Леха в тестовом режиме пошевелил. Болезненных ощущений не
было и он решил продолжить путешествие дальше. Не учел одного
обстоятельства – гибкая силиконовая трубка ограничила движение
руки, а пробитые иглами вены, напомнили о себе колким
предостережением. Полузабытье вновь потянуло Леху в болотину
пограничного состояния.
Следующее всплытие в реальность совпало с привозом очередного
бойца из оперблока в реанимацию. В этот раз лейтенант разглядел
молодого наголо обритого парня, которого две медсестры споро
перекладывали с каталки на кровать. Вслед за ним синхронно
перемещались и стойки с капельницами. Легкость сестринских движений
объяснялась практически полным отсутствием нижних конечностей
пациента. Молодой человек чуть простонал и женщины, увещевая,
что‑то зашептали. Тот, явно находясь вне сознания, никак не
реагировал. Леха, проморгав песочный туман в глазах, попытался
всмотреться во вновь прибывшего. Проскакивающее меж толчков боли в
мозгу воспоминание о бойцах бригады не давало ему покоя об их
судьбе. Поняв, что это ни Полозов и ни Шевцов, Леха опустил голову
обратно на подушку. Двое врачей внимательно следили за
оборудованием. Лехин знакомец, интересовавшийся про дедовщину,
быстро черкал в растрепанный блокнот. Малыгин, увидев, что врач
поворачивается в его сторону, зачем‑то закрыл глаза. Ему казалось,
что, подглядывая за работой медиков, он совершает что‑то
неприличное.
– Да… – протянул знакомый голос, но с невеселой интонацией, –
летехе повезло больше…
– Уродам, которые их туда послали, повезло! – зло проскрипело в
ответ, – своих‑то наверняка от армии отмазали. Давай, Андрюха, не
затягивай здесь. Там ещё борт идет, сказали. У каждого второго
контузия или черепная, сам знаешь.
– Знаю, – устало ответил Андрюха, – в ординаторскую схожу, хоть
полчаса покемарю.
Сквозь полуприкрытые веки Малыгин смотрел на силуэты врачей,
пытаясь понять в чем ему повезло. Полное отсутствие контроля
собственного тела, передающего в мозг только болевые ощущения,
невозможность самостоятельно пошевелить рукой или ногой, всполохи
мигрени в голове – всё это не казалось элементами фарта и везения.
Неясность судьбы солдат его подразделения делила боль на моральную
и физическую.