Медсестры и один из врачей вышли. Второй, невысокий и
крепенький, чуть задержался у аппаратов, что‑то сличая с
записями.
– Товарищ доктор, – шепнул Малыгин в белохалатную спину, –
разрешите обратиться.
– Ого, – собравшийся уходить, врач приблизился к койке, – ты в
норме? Давно очнулся?
– Нет. Не очень, – Лехе всё ещё не удавалась нормальная речь,
сил не было даже на полноценные предложения, – что у меня?..
Карие глаза внимательно смотрели. Доктор молчал, словно
размышляя с чего начать.
– У тебя, лейтенант, ушиб головного мозга, то бишь, сильнейшая
контузия, – он пролистал несколько страниц блокнотика, – возможно
двусторонняя субдуральная гематома. Кроме этого, сквозное пулевое
лучевой кости, с двойным переломом и смещением отломков. Так.
Многочисленные осколочные. Ну тут ничего страшного, все
поверхностное. И, не самое приятное…
Доктор Андрей взял паузу, вгляделся в лицо Малыгина:
– Травматическая ампутация левой стопы… Полная.
Леху словно окатило волной какой‑то безвоздушной субстанции.
Кислород, выскочив из легких, не торопился туда возвращаться и он
втолкнул его силой, утяжелив булыжником вопроса:
– К… как а… ампутация? Я же… я ж… у меня ж… Мерзнут же…
Слова дальше не шли, воздух снова покинул его. Ощущение
происходящего носило сторонний характер. Как будто не ему сейчас
сказали об инвалидности, а другому, худому, перемотанному бинтами
человеку. Беспомощному калеке, инвалиду‑колясочнику. Полноценная
жизнь для которого остановилась на вынесенном диагнозе. Одноногому.
Второй вопрос, про пацанов, вообще провалился в воронку
закрутившихся эмоций.
– Успокойся, парень, – доктор отвел взгляд от потерявших все
ориентиры лехиных глаз, – в Ханкале всё нормально тебе сделали,
гангрена не пошла. А то что мерзнут, так это фантомы. Привезли тебя
быстро. А не как, вон, того.
Он кивнул головой на вновь прибывшего.
– Разведчик, тащили его на себе по каким‑то горам. Вертушка
сесть не могла, потом при погрузке выронили. Скатился по склону,
опять поднимали. Долететь борт смог только до Ханкалы, под огонь
попал. Там тоже каким‑то криворуким достался. Короче, здесь его уже
по сантиметрам чинили. Заражение пошло. Диализ почек надо
запускать, а у нас аппарат один всего. В Москву повезем. Ну хоть
живой.
Леха, уже не слушая, закрыл глаза. Загоняя себя в сон, он думал
лишь об одном – что все это сон. Нет ничего на самом деле. Он
сейчас дрыхнет в Гудермесе, на временно арендованной койке.
Вершигора пьяный храпит рядом, а выезд ещё только завтра утром. И
майор Лимаев с полковником Тузовым коньяком отпаиваются, после
гудермеских потрясений. А может, вообще не поехал он ни в какой
Гудермес? Там же разведка на сопровождение ушла, вроде. Коммандос
со своими гопниками поехал. Точно! А он сейчас у себя в палатке, и
не его, лехина, смена дежурным по подразделению, а Стрижова. Вот
поэтому переспал он норму, поэтому кошмары и снятся. А Шведу и
Полозу он оплеух надает за то, что вовремя не разбудили. Да не…
Вообще не пошел он в армию.