— Квэркус. Ну да, дуб, — кивнул Данила, — только на латыни.
— Жаль это никаким приказом не исправить. — Мстислав отошëл в
сторону и отпил воды из предложенного молчаливым слугой стакана. —
С красными точками разобрались. А что за чëрнык точки в их
сосредоточении?
— Бури. Охренительного масштаба бури, — Инсаров поднял руки
вверх и привстал на цыпочки, нависнув над Императором.
— Прекрати, — рассмеялся Мстислав и не сильно ткнул Данилу в
живот, отчего тот сложился от хохота.
— Картина ясна. С бурями мы ничего сделать не сможем. Точки
прорыва пространства, предлагаю на официальном уровне так из и
именовать — ТПП, оцепить, инородные организмы — уничтожить и
изучить. Насколько всë плохо? Придëтся вернуть часть армии из
Сибири?
— Вполне возможно, — соглачился Инсаров, в который раз
удивляясь, как легко и быстро его друг способен был вникнуть в
любые незнакомые темы.
— Мы можем себе это позволить?
— При иных обстоятельствах — нет. Но судя по спутниковым
снимкам, такие катаклизмы происходят по всему миру, и Поднебесная
не исключение.
— Хорошо. А это что такое? — Мстислав указал на названия
нескольких городов, скрытых под кучей красных точек.
— А этих городов, по сути, уже нет, — голос Инсарова наполнился
горечью неразбавленного ректификата.
— Много людей погибло?
— Точных данных ещё нет. Предварительно — полтора миллиона.
— Машаллах! — воскликнул Юсиф.
— Думаю, Аллах тут ни при чëм, — не согласился Мстислав.
*****
Утром меня разбудил доктор Альварес. Он открыл папку с моей
медкартой, что-то быстро чирканул ручкой, хмыкнул и закрыл
документы.
— Ну всё, Иволгин, теперь ты официально здоров, — обрадовал меня
Альварес, но я сильного позитива по этому поводу не испытывал.
Я сонно огляделся и постучал пальцами по чёрной потрескавшейся
корке, покрывающей почти всё моё тело.
— А это мы сейчас исправим. Поднимайся! — правильно истолковал
мой жест доктор.
Альварес проводил меня к душевым. Мы остановились перед
закрытыми дверьми.
— А теперь самое главное, — Альварес дунул на раскрытую ладонь,
и я в тот же момент запрыгал от боли, с такой силой зачесалось всё
моё тело. — Беги, мойся. Я отправлю кого-нибудь принести тебе
комплект свежей одежды.
Последние слова я уже не слышал, а только додумывал по смыслу.
Чесалось всë, зуделось до боли. Я выкрутил на максимум вентиль
горячей воды и, откинув в сторону комок больничного белья, залез
под струи исходящего паром кипятка. Корочка отваливалась и
соскальзывала, местами прилипала, но я безжалостно её отдирал,
смывая со здоровой кожи непонятные гноистые образования. Никогда
ещё мытьë не вызывало у меня таких противоречивых чувств.