Пляска в степи - страница 62

Шрифт
Интервал


— Мстиславич… — начал Крут, но голос вновь подвел его, и он закашлялся.

Ковш с водой на сей раз подал ему сам князь.

— Он окрепнет? — спросил Ярослав у госпожи Зимы, пока воевода медленно пил.

— А то куда ему деться, — фыркнула знахарка. — Коли открыл глаза, стало быть, окрепнет.

— Мстиславич, сказать хочу… — хоть и туманились его мысли, а все же помнил воевода о самом главном. Что не поспел сказать тогда, а нынче может быть уж поздно. — Сколько я здесь? — спросил он, похолодев.

Коли провалялся он нынче больше пары дней…

— С седмицу уже, — отозвалась Зима Ингваровна. — Отравили тебя.

— Что сказать хочешь? — спросил князь, наблюдая, как от и без того белого лица воеводы еще пуще отлила кровь. — Про оберег ништо? — проницательно усмехнулся он.

— Ведаешь уже? Отрок разболтал…

Ярослав свел на переносице брови, нахмурившись. Закатал повыше рукава рубахи, как делал всегда, когда размышлял о чем-то. Потер старый, витой шрам на предплечье.

— Отрок оказался мудрее тебя, воевода, — князь заговорил тихо, тщательно подбирая слова. — Но и он сказал, уж когда было поздно. А коли б ты сразу ко мне пошел…

Он разочарованно покачал головой. Воевода слушал князя, поджав губы. Сил спорить не было; он мог лишь жестами показывать, что не согласен.

— Тебя отравили, а перунов оберег пропал. Мыслю, что один человек сделал и то, и другое. Не промедлил бы ты — может, и не было бы ничего!

Лишь под конец князь не сдержался. Зазвенел его рассерженный, недовольный голос.

— Как — пропал? Он в сумке у меня запрятан.
— Да вот так, — Ярослав дернул плечом. — Что я теперь вечу покажу, воевода? — спросил он, медленно разжимая стиснутые кулаки.

— Нашто тебе вече, князь? — кое-как выговорил Крут. — И без него…

— А без него я родную кровь проливать не намерен. Первым — не намерен, — сквозь зубы процедил Ярослав. — Смолчавшего, солгавшего своему князю отрока я выдрал. А с тобой что мне делать велишь, дядька Крут?..

***

Воевода поправлялся хоть и медленно, но верно. Сперва сумел сесть на лавку, после — спустить на деревянный пол ноги. Нынче же сызнова привыкал стоять на них, не шатаясь. Ведя ладонью по стене, с превеликой осторожностью ступал по горнице. Тело слушалось плохо, неохотно. По-прежнему временами было, как чужое.

Знахарка говорила ему, что так и надо. Мол, а как ты хотел, воевода? Запросто так от Морены вернуться, сразу же на коня взлететь да взять в руку меч?