– Да? И какое же имя она назвала? И
что вообще сказала?
Великан еще секунду помедлил и скосил
взгляд на девушку, которую Реган уже сумел поставить на ноги, но на
всякий случай осторожно придерживал за плечи.
– Девона.
У него имя прозвучало немного
по-другому, чуть мягче. Он словно произносил “о” вместо “а” и слово
благодаря этому звучало как-то чуждо и в то же время знакомо, очень
знакомо. Она уже слышала когда-то, как ее имя произносили именно
так.
На некоторое время в комнате повисла
тишина. Дана вдруг ощутила, какая горячая у мужчины рука, и как
этот жар ощущается сквозь тонкую рубашку. Она медленно и аккуратно
вывернулась из объятий и, не глядя, отвела его руку в сторону.
Женщина некоторое время помолчала,
машинально поглаживая левой рукой навершие кинжала с огромным
темно-синим камнем. Дана с удивлением заметила, что произнесенное
имя по-настоящему взволновало ее, и она изо всех сил старалась
успокоить дыхание.
Наконец она потрясла головой,
взметнув облако темно-русых волос. И когда успела их
распустить?
– Мы уезжаем завтра. Все вместе.
Реган, это не обсуждается. Слишком важно все произошедшее, и тебе
не время прятаться по пустякам. А сейчас…
Шайла вдруг наклонилась и, подняв
руку, прикоснулась к волосам девушки.
– Этого… не было. Когда я уходила, -
она оглянулась на Теренция. - Надеюсь, это не шутка?
Римлянин пожал плечами. Он явно не
понимал, в чем дело.
– Реган, я тебя спрашиваю!
Дана внезапно почувствовала его
дыхание у самой шеи. В нем было море, странный, резкий запах.
Наверно, водоросли. И в то же время он был по-особому
притягательный, сбивал с толку. Девушка дернула головой и
скривилась от боли - Шайла держала ее за волосы. Дана подняла руку
и попыталась отцепить пальцы женщины.
– Да, я вижу.
Шайла отпустила пряди и вновь
метнулась к двери. Уже буквально на бегу она бросила:
– Девона, я жду тебя на улице.
Мужчины уберутся сами. В конце концов, Реган должен уметь все, раз
уж он здесь живет столько времени.
Девушка направилась за ней, словно
автомат, механически переставляя ноги и стараясь не обращать
внимания на взгляды мужчин. Кажется, в их глазах можно было
заметить жалость.
Улица встретила ее серостью и
накрапывающим дождем. “Как в Прибалтике”, - подумалось, и она
нерешительно остановилась, не желая выходить из-под навеса. Гулять
в такую погоду в одной мужской рубашке означало попросту
простудиться.