– Ты великолепно сыграешь, а то, что ты собой недоволен, так я никогда не видел, чтобы ты был удовлетворен своей игрой, это всегда так было.
– Я еще играю черт знает с кем. Почему не с тобой?
– Я не знаю, думаю, Аланд пытается ввести тебя в консерваторские круги, тебе там преподавать. Я слышал, что твой концертмейстер – молодой, талантливый парень. Вряд ли он сыграет плохо, учат же их там чему-нибудь.
– То, что я там слушал несколько раз, пока с Аландом болтался, – так этому и учиться не стоит. Завтра к одиннадцати я должен быть на репетиции, договорились сыграться хоть накануне, я просил раньше, мне сказал Ленц, что в этом нет необходимости. А как ее может не быть?
– Но это профессиональные музыканты, Гейнц, играть – их профессия.
– Как латать сапоги, понимаю.
Даже говоря с Вебером, Гейнц оставался где-то далеко, он слышал Вебера и не прекращал выслушивания внутри себя, Вебер хорошо знал этот полуотсутствующий взгляд Гейнца. Играл он, с точки зрения Вебера, удивительно. Вебер сам осторожничал над звуком, боясь нарушить гармонию Гейнца, сам поддался его парению над звуком. Вебер успокоенный опустил руки, доиграв сонату до конца. Гейнц бессильно сел в кресло.
– Полная чепуха.
– Нет, Гейнц, это было хорошо. Поедем домой. Тебе надо отдохнуть.
– Аланд, конечно, приказал тебя во всем слушаться.
– Перестань. Ты сам напросился на то, чтобы он наговорил тебе не то, что ты хочешь. Поехали, Гейнц.
Пока Вебер на скорую руку пытался приготовить ужин, Гейнц заснул прямо в кресле, вид его был усталым и недовольным даже во сне. Вебер тоже решил, что выспится, последние дни до сна как-то не доходило.
Проснулся он оттого, что Гейнц, уже умытый и бодрый, расталкивал его на разминку. Шесть утра.
– Поехали к озеру, фенрих, можно было вчера и не уезжать, никакого смысла не было в нашем перемещении.
– Почему никакого – мы выполнили приказ Аланда, какой еще тебе нужен смысл?
– Здравый, фенрих. У Аланда тоже бывают с этим проблемы, он стареет, как бы он там ни хорохорился. Он сдает в последнее время просто на глазах.
– Перестань, Гейнц. Но я вижу, что у тебя хорошее настроение. Я рад.
– У меня ужасное настроение, фенрих, я даже утоплю тебя в озере.
– Тогда я и умываться не буду.
– Это рационально.
К их удивлению, ворота Корпуса были открыты, за воротами были посторонние люди, рабочие грузили строительные материалы.