И через пару минут: «Наизготовку!
Огонь!».
Они стреляют. Ветер в их сторону. От
дыма начинают слезиться глаза. Митя дёргает стебель затвора своей
«мосинки» – вверх, назад, вперёд, вниз. Всё, как учил фельдфебель.
Второй выстрел. Вверх-назад-вперед-вниз. Третий. После пятого
наполнить магазин.
Ефимов истошно орёт: «В
атаку!». И они бегут. И рядовой Канищев, который бежит слева и
на шаг впереди, оборачивается к Мите, подмигивает карим глазом и
щербато улыбается: «Щас мы им вмажем!».
У него нет верхнего переднего зуба, у
Петьки Канищева, парня из села Лопатино Самарской губернии.
«Тесаком в детстве махнул мимо!» – смеётся он на обеде и
ловко сплёвывает через дыру, утапливая в земле нерасторопную муху.
Солдаты ржут и хрюкают. «А на стену смогёшь?» –
подначивают Петьку бойцы. Вторая муха – на холщовой стене палатки,
в трёх метрах. И Канищев, примерившись, метким плевком сбивает и
её. Он тренировался годами и рад потешить публику.
Сейчас бегущий в полуметре впереди
Петька опять дыряво лыбится и готовится сплюнуть. А в следующий
момент голова Канищева взрывается вместе с карими глазами и
отсутствующим зубом, и Митю окатывает горячая липкая волна, заливая
лицо и лишая зрения. Он спотыкается и падает от неожиданности,
стирает с лица тёплую кашу. В руке что-то красное вперемешку с
белым, какие-то бесформенные куски и комки. Митя переводит взгляд
туда, где лежит Канищев. Вместо головы у того бурое месиво, а ноги
почему-то подёргиваются, как будто щербатый Петька всё ещё
продолжает бежать.
В животе сразу же поднимается мощный
спазм. Митя пытается зажать рот ладонью, запоздало вспоминая, что
рука испачкана в «каше». Теперь поток, рвущийся наружу, остановить
уже невозможно. Митя падает на руки и исторгает из себя
завтрак.
Заведующий кухней ефрейтор Тарасенко
сегодня особенно расстарался и налил всем по щедрой порции густых
щей. И Митя сейчас выворачивает из себя всю заботливо нарезанную
солдатскими руками капусту, картошку и даже крохотные кусочки мяса.
Всё дочиста, пока из горла не начинает литься только горькая
желчь.
«Вставай! Вперёд!» –
визгливо кричит Ефимов Мите в ухо.
И тот, наскоро вытерев рот рукавом,
поднимается и обходит Канищева, который наконец перестал бежать и
уже никуда не торопится.
А Митя бежит и торопится. И орёт,
потому что все вокруг бегут и орут. Потом снова появляется
фельдфебель и ревёт: