Мина досчитала до десяти и открыла глаза поморщившись. Голова
болела, а никакой вечеринки накануне не было, отчего ей было
вдвойне обидно.
Босой ногой она нащупала тапочки-бабуши на манер обуви арабский
султанов с узким загнутым носом, но случайно коснулась холодного
пола и одернула ногу. Начало сентября, что ж тут всегда так
холодно! Тем не менее вылезти из кровати пришлось. Ни головная
боль, ни вечный лютый холод в квартире не могли отменить первую
пару в институте. В этом семестре ей в первый раз дали лекционные
часы, и подводить профессора Чизла она не посмела бы.
На сорочку она надела длинный халат из бархатистой ткани, а
затем и зеленую шаль. Первое дарило этому утру красоту, а второе —
тепло. Мина прошла на маленькую кухоньку и достала таблетки от
головы. Взгляд ее упал на кухонный стол, где лежала стопка счетов,
в том числе и из клиники. Она высыпала на ладонь еще одну таблетку.
Счет за уход мамы в клинике позволяла оплачивать вовсе не работа на
кафедре Чикагского института искусств. Нет, небольшой, но все-таки
дополнительный доход она получала от статей в городском журнале
«Изнанка». Но существенные деньги можно было получить только за
разворот, а ее статьи в последнее время заслуживали только нижнюю
колонку на последних страницах.
У нее были зацепки, но она ждала. Знала, что из этого может
получиться что-то намного большее. Ее стажер Дилан Брукс на ее
радужные перспективы лишь фыркал, но он ко всему так относился. И
все равно двигался, хоть заставить его возиться с грязной работой
было, словно вилами переворачивать навозную кучу – утомительно и
много вони.
Наспех приняла душ, горячей воды хватило лишь минут на десять, а
дальше — бодрящие процедуры. В этом многоквартирном доме было много
минусов — от старых труб, которые гремели так, что вздумай ты ночью
принять ванну или спустить воду в унитазе, просыпались все соседи;
до старой проводки, которая когда-нибудь спалит это место. Но Мина
опять-таки не пыталась найти другое жилье. В этот раз не только
из-за низкой квартплаты, только которую она и могла себе позволить,
а из-за атмосферы дома в старом районе. У Чикаго много лиц, и эта
сторона ей нравилась больше всего.
Она надела винтажное коричневое платье и застегнула высокий
воротничок. Все ее платья ниже колен были из одного винтажного
магазинчика на соседней улице. Там ее знали по имени и даже
звонили, когда им поступали платья подходящего размера.