Басар был недостоин. У Басара не было выбора.
Седой старик со шрамом через всё лицо, одетый в простецкое
чёрное кимоно, больше подошедшее бы жалкому внешнему ученику, а не
правой руке патриарха — вот как он выглядел. Хотя, патриарх
Солнечного Пламени никогда не воспринимал Басара как подчинённого.
Они были друзьями.
И теперь, друг Басара был мёртв. Старик держал на руках его
внука. Мальчика, который ничем не заслужил свою судьбу.
Басар взглянул на отца мальчика. В единственном алом глазе
некогда могущественного и гениального практика, а ныне однорукого и
одноного калеки с повреждённым ядром, не было ничего кроме
решимости.
— Я недостоин воспитывать твоего сына… — прошептал Басар.
— Проклятье не передалось ему? — спросил мужчина.
Басар покачал головой. Они с отцом ребёнка молча взглянули на
мать. Всё ещё прекрасная белокурая дева лежала в беспамятстве.
Чёрная печать на её груди давно вросла в саму душу. Проклятье убило
разум некогда могущественной женщины, и лишь чудом и неимоверными
усилиями целителей не убило тело до родов. Ещё большим чудом
проклятье не передалось малышу. Басар не видел на его теле и душе
ни капли чёрной силы вражеского патриарха.
Отец мальчика облегчённо выдохнул. Его самый большой и последний
в этой жизни страх не сбылся.
— Я недостоин, — снова пробормотал Басар.
— Больше некому, — ответил мужчина, — Только ты сможешь сбежать
от псов Мрачного Когтя с ребёнком на руках. Только ты сможешь
незамеченным добраться к границе безранговых земель и затеряться
там. Только ты сможешь унести с собой наше наследие и передать его
ему. Только ты в тех проклятых землях сможешь сделать из моего сына
настоящего практика, научить его настоящему пути Возвышения, а не
тому убожеству, кое практикуют тамошние варвары. И только ты
сможешь отбросить собственные амбиции, и не поддаться земным
страстям. Мы уже это обсуждали, дядя.
Мужчина улыбнулся.
Басар ничего не мог на это возразить. Мёртвый патриарх не был
ему братом по крови, но был по духу. И его сын никогда не
переставал называть Басара дядей, хоть они и не были связаны
кровью.
Старик посмотрел на ещё молодого гения, выросшего при нём.
Гения, что уже никогда не станет бессмертным из-за чужой зависти,
из-за чужого бесчестия, из-за одной ошибки своего отца. Гений снова
был прав. Его сына нельзя доверить никому другому.