Отойдя подальше от бункера Ферапонта, Ярый направился к центру
лагеря, и, спросив разрешения, присел возле костра. Костёр в
деревне был своего рода «магнитом», вокруг которого традиционно
собирались авантюристы: ели, пили, травили байки и анекдоты. Зимой
и в тёмное время суток огонь помогал согреться и давал освещение, а
днём в жаркую погоду его разводили в основном с целью приготовления
пищи. Ярому налили порцию супа из котелка, но он пока отставил её в
сторонку – пускай остынет, а сам сперва принялся за
консервированную сайру.
– Не хочешь в картишки перекинуться?
– Отвянь, Катала, – бросил Ярый.
– Невежливо как-то. Ты меня обижаешь, Ярый, – сказал Катала, но
приставать всё-таки перестал.
Катала принадлежал к числу постоянных местных обитателей и
перебивался тем, что «разводил на бабки» новичков, которые
приходили со стороны Периметра. Садиться играть с ним в карты было
себе дороже, ведь по части мухлевания ему не водилось равных. Все
отказывались, так как прекрасно об этом знали, кроме совсем уж
зелёных первоходов. Ярый был здесь далеко не первый день, потому
Катала сильно и не настаивал – знал, что авантюрист всё равно вряд
ли согласится.
Возле соседнего костра один бродяга бренчал на гитаре – «что-то
блатное». Играть классику, вроде «Звезды по имени Солнце» или
«Однажды мир прогнётся под нас», здесь было нельзя, так как не
соответствовало предпочтениям бандитов. Как это так, мир прогнётся
под нас?! Что эти вольные бродяги имеют в виду? Сегодня они поют
«мир прогнётся под нас», а завтра, того и гляди, бузу
поднимут!..
«Как же меня всё достало, – подумал Ярый. – Всюду блатной
жаргон… Каждый день одно и то же – жрать консервы, считать каждый
патрон, рисковать своей шкурой… Скорее бы свалить подальше из этого
гнусного места!» Подумал, но тут же осёкся, мысленно извинился
перед Зоной и стал ругать себя. Где-то на уровне подсознания
мелькнуло опасение: а вдруг Зона живая и может его услышать?! Хотя
умом авантюрист понимал, что это чушь псевдособачья. «Неужели с
возрастом я становлюсь всё более суеверным?»
– Вам никогда не приходило в голову, что Зона на самом деле
живая?
Неожиданно прозвучавший вопрос отвлёк Ярого от раздумий. Пару
секунд он удивлённо таращился на человека, который словно прочитал
его мысли. Но затем, когда авантюрист повнимательнее рассмотрел
спрашивавшего, на место первоначальному удивлению пришла
скептическая ухмылка. Парень лет двадцати, по виду совсем недавно в
Зоне, некрепкого телосложения. Рыжие волосы, на щеках умилительные
веснушки. Глаза голубые, как майское небо. Ярый тут же про себя
окрестил его «Одуванчик».