Честно сказать, не очень-то Никита Петрович Бутурлин – крепкий
двадцати пятилетний молодец с длинными, завитыми по шведской моде,
патлами и небольшой бородкой - походил на батюшку. Впрочем, ежели
брать социальный статус – то, да, Никита все ж таки был беломосец,
(или, как говорили в старину – своеземец) помещик, владелец землицы
с деревенькой Бутурлино и «со людищи» в количестве тридцати пяти
душ, из которых большая половина – девки да бабы, потом еще дети
малые, а уж что касаемо мужиков – то тех кот наплакал, увы. И как
быть, коли государь Алексей Михайлович, дай ему Бог здоровья,
призовет на службу ратную «дворянина Бутурлина» конно, людно и
оружно? Кто у сего дворянина в боевых холопах? Да вот эти – Семка с
Ленькою, да еще, ежели по сусекам хорошенько поскрести, хорошо,
если души три наберется. И все-о!
Боевых холопов – молодых парней – приходилось учить. От этого в
бою жизнь зависела – и их самих, холопов, и – что куда важнее –
помещика.
- Добро, добро, вьюноши! – пригладив растрепавшуюся шевелюру,
Никита Петрович успокоил дворовых и, поднявшись со скамейки,
протянул руку:
- Семен, шпагу сюда! Ленька – на позицию… Ноги, ноги под прямым
углом поставь… Ах, да вот этак!
- Слушаюсь, батюшка!
- Нападай! Нападай, говорю! Живо!
- А-а-а-а!!! – мысленно перекрестясь, жилистый и верткий Ленька
упрямо склонил голову и бросился на своего хозяина. Ударил… По
настоящему, от души – Бутурлин даже в учебном бою не терпел
халтуры.
Ловко отбив удар, Никита Петрович повернулся, пропуская
нападавшего мимо, и тут же контратаковал – нанес удар от локтя,
красиво, умело и быстро. Словно молния сверкнула – оп!
В последний момент Бутурлин придержал клинок, ухмыльнулся:
- Посейчас я бы тебе все плечо рассек! И помер бы ты, паря, от
потери крови, скончался бы в страшных мучениях. А все почему?
- Почему, батюшка?
Помещик зло сплюнул:
- А по кочану, чтоб вас волки сожрали! Я сколько разговорил – не
выходите из круга! Мысленно круг обрисовали - и там, в это кругу, и
действуйте!
- Ну уж… все в одном кругу, батюшка?
- Ох, язви тя! Ох, стоеросовые! – Никита Петрович с возмущением
покачал головой и опустил шпагу. – Да поймите ж вы, теляти
дубоголовые, что систему сию, что я вам вот уже сколько
втолковываю, вовсе не дурни придумали... совсем-совсем не дурни. И
слово «дестреза» в переводе с гишпаньского означает – мастерство!
Мастерство, вьюноши! А не дуболомство.