Лоцманским трудом и сам Никита Петрович не брезговал – деньга,
она лишней не бывает – нанимался, как и многие вконец разорившиеся
своеземцы, однодворцы-помещики. Землица в здешних местах худая, все
от погоды зависит, да лето на лето не приходится. Многие вообще в
такую нищету впадали, что распродавали всех своих крестьян со
землицею, да и сами б запродались в холопы, коли б царский указ сие
строго настрого не запрещал. Ну-ка, вся помещичья мелочь – в
холопы? А кто государю служить будет? Являться конно, людно,
оружно…
Да уж, не сказать, чтоб очень хорошо жили мелкие
дворяне-помещики на северных русских землях. Всяко жили. Иной раз –
как-то перебедовывали, а частенько же впадали в полное разорение.
Вот, как и отец Никиты, Петр Иванович Бутурлин, скончавшийся от
лихоманки три лета назад. Матушка - царствие ей небесное –
преставилась еще раньше, тоже от какой-то болезни. Вот и остался
Никита один… Подзаработал на лоцманской службе деньжат, женился… Да
опять – мор! А что – порт, считай, рядом, купцов полно – заразу
разносят! Померла молодая женушка, да и сам Никита Петрович едва не
отправился на тот свет… лишь каким-то чудом оправился, выжил, и все
хотел добраться на соседний Больше-Шугозерский погост, сделать
подношение храму. Так бы и сделал, да вот только подносить-то пока
было нечего.
- Так… я в доме гляну, а вы – по амбарам, - отдав распоряженье
дворовым, молодой человек поднялся по высокому крыльцу в хоромы…
Ну, это уж так называлось – хоромы, по-старинному, а лучше сказать
– просто большой несуразно построенный дом. Горница вполне
просторная, с печью, опочивальня, светлица, сени… В сенях, у
распахнутого оконца, сидели на лавке девушки в сарафанах – пряли
шерсть. Девы эти, холопки, так и звались – сенные. Аж целых три
штуки! Марфа, Фекла и Серафима. Все молодки – на выданье. Мастерицы
– жалко на строну отдавать… на своих парнях и женить… ага, так и
сладить.
При виде вошедшего в сени барина, девчонки поспешно встали и
поклонились:
- Здрав будь, кормилец.
Кормилец, язви их… Кто б самого покормил!
- И вы будьте здравы, девы. Шерсти хватает пока?
- Да покуда хватает.
- Ну, трудитесь…
Прошел Бутурин в горницу. Поклонились сенные девушки ему в
спину. Меж собою переглянулись, зашептались. Красив был молодой
господин, осанист – тут уж не отнять. Красив, да беден – кому то и
знать, как не холопам? Приживешь от такого дите – и что? Так и
голодовать дальше.