– А тебя как звать-величать? – солидно изрекла Еленька, стараясь не выдать своего смущения.
– Зовите меня Огнедар, милостивая госпожа, – сказал древлич.
Его голос с хриплыми нотками словно провел когтистой рукой по животу Еленьки. Ох ты ж, Чур меня охрани, вздрогнула Еленька.
– Что за имя такое? – стараясь говорить сурово, спросила она. – Не княжеское, не воеводино.
– То имя, что мне при рождении нарекли, умерло, – пояснил Огнедар. – И сам я умер. А родился новый человек. Да и не пристало, чтобы яремника, как княжича, звали.
Княжич! Еленька едва не ахнула. Ей княжича в рабы отдали! Хитер старый Лунь, подольститься хочет. Небось, уже коврик для нее приготовил. Думает, обмякнет Еленька, на дары польстится и сама ему тепленькая в руки дастся. Ан не бывать этому! Она без боя ни капельки крови своей не отдаст. А на другое старый хрыч пусть даже и губу свою отвислую не раскатывает!
– Что ж мне с тобой делать, Огнедар? – вслух потужила Еленька. – Княжича, чай, к грязной рабской работе не приставишь. Ты делать-то что умеешь?
– Да сызмальства только тем и занимался, что ратничал. Из лука могу на лету лебедя подстрелить. С рогатиной на медведя ходить умею. Ну и в бою мечом тоже махать горазд.
– Что ж ты себя-то не защитил, коль так машешь им здорово? – брякнула Еленька и покраснела: не всяко лыко в строку, не всяко слово к месту. Негоже такое было говорить: воинская удача не всегда лицом поворачивается, иногда и гузно свое показывает.
Глаза пленника сверкнули, словно оправдывая имя, которое он себе измыслил.
– Прости, Огнедар, – нехотя повинилась Еленька. – Нехорошее я сказала. Но скажешь – не воротишь, отрубишь – не приставишь. Прости мне глупое мое слово.
– Прощаю, – Огнедар склонил голову перед Еленькой. – А не защитил я себя, потому что у супротивника моего был меч заговоренный, самим Серебряным Лунем зачарованный. Он мой булат враз перерубил.
– А что, Огнедар… – Еленька помялась, но все же задала мучающий ее вопрос: – Он, ну, Лунь этот, старик ведь уже?
– Так его же недаром Серебряным, то есть седым прозвали, – пожал плечами Огнедар. – Только сила чародейская вся при нем, на убыль не идет. Напротив, чем старее чародей, тем мощней его силы.
– Понятно, – вздохнула Еленька: и зачем тогда этот гриб сморщенный ее в жены берет? Точно ее кровь на зелья пустить хочет. И осталось бедной Еленьке пожить всего несколько дней: вот пока батюшка пировать будет да ее сговаривать. Ну, и пока ехать ей к жениху ненавистному. А тогда и времени терять ей попусту нечего! Но надо сначала с этим княжичем разобраться.