А тут еще опять засиял портал, только
сиял он неравномерно и медленно уменьшался, грозя запереть меня тут
насовсем, поэтому я зачем-то схватил паучка, нож, которым меня
резали, и выпрыгнул наружу. Еле успел это сделать — портал закрылся
с тихим хлопком сразу за моей спиной.
Паучок освобождению не порадовался,
что-то возмущенно застрекотал, подергался вправо-влево и нырнул в
кусты. Я ему даже позавидовал, потому что из этих же кустов
вынырнул дон Рикардо и сказал с маньячной усмешкой:
— Что, добегался? Поначалу я тебя
хотел убить быстро и безболезненно, но ты меня разозлил, поэтому
убивать буду долго и больно.
От его руки ко мне метнулась дымная
лента, но я был начеку и от нее увернулся. Выдавать свои
чародейские умения я не торопился, поскольку был уверен, что с
моими непроверенными чарами я соперник умелому чародею только при
неожиданном нападении. Второго шанса мне никто не даст. Я пятился,
отслеживая движения противника, и ждал, когда он от меня отвлечется
хотя бы на секунду.
— Чем это я тебя разозлил? Тем, что
не согласился умирать?
— Тебе была предложена великая честь
— умереть во славу рода Бельмонте — пафосно сказал он.
— Ни одна баба не стоит того, чтобы
ради нее умирать.
— Как ты назвал Марию Исабель? Да ты
ногтя ее не стоишь, дерьмо собачье! — вспылил он и бросился ко мне,
вытягивая на ходу саблю из ножен.
Не знаю, может, он и вправду владел
ею искусней меня, проверять я не стал. Изогнулся, уходя с его
дороги, и вогнал ему в бок костяной нож. Порадоваться или
пострадать я не успел, потому что, хоть дон Рикардо и упал на
землю, но с его руки сорвалось заклинание и впечаталось в меня.
После чего на меня навалилась тьма.
Темнота сменилась болью. Как будто
меня насквозь проткнули огромным количеством спиц и ворочали ими
туда-сюда. Рот открылся сам собой, и я заорал так, как никогда
раньше. Через сомкнутые веки проникала краснота слепящего света
снаружи, что причиняло еще дополнительные страдания. Казалось, я
сдохну прямо сейчас. Но внезапно все закончилось. И свет, и боль —
все пропало, только тело ломило так, как будто я долго и тяжело
болел. А еще я сорвал голос напрочь.
Я прокашлялся, неожиданно
почувствовал, как пошло восстановление пострадавшего тела, и
осторожно приоткрыл глаза. Никакого леса, темное каменное
помещение. Чуть скосив глаза, я обнаружил рядом с собой хорошо
поджаренный труп. А рядом с ним — еще один. Я рывком подскочил и
сел на… Скорее всего, это было частью алтаря. Вспомогательной.
Потому что основная его часть была в центре, и на ней лежал молодой
парень в богатой одежде. Точнее, труп молодого парня, с застывшем
на лице вечным выражением страдания. Не одному мне досталось,
смотрю, приложило всех.