Он мягко меня уговаривал, постоянно
подливая вино, и в конце концов я нажрался с двух бутылок до
отключки. Как будто выключателем в голове щелкнули — и все, нет
больше ничего: ни тревог о прошлом, ни беспокойства о будущем.
И спалось хорошо. А как иначе? На
свежем воздухе, после изнуряющей физической активности и
принудительного вливания большого для этого тела количества
алкоголя — чего бы и не поспать от души?
Утром я спросонья нашарил рядом с
собой мягкую игрушку и удивился, почему не помню, что заночевал у
Насти — из моих знакомых только у нее было огромное количество
всякой пушистой и не очень мелочи, которая где только не валялась.
Но тут мелочь в моей руке зашевелилась, зашкрябала лапками по
ладони, и я рывком сел, одновременно открывая глаза. В руке у меня
был паук нормального размера. Нормального, разумеется, по сравнению
с камией, потому что у этого только туловище было сантиметров
десять в диаметре, а ведь от него еще торчали восемь лап. Это
создание было в точности похоже на спутника старикашки. Детеныш,
наверное. Или у пауков из яиц вылупляются сразу взрослые особи? Про
яйца я помнил, остальное — нет.
Мы с пауком изучающе смотрели друг на
друга. Время от времени он недовольно поводил лапами и скрежетал,
намекая, что живое существо, а не плюшевая игрушка. Почему-то по
отношению к нему у меня не было ни страха, ни отвращения, хотя
насекомых я обычно недолюбливаю. Но насекомое таких размеров и
пушистости — это практически млекопитающее. Паук был мил и
неагрессивен.
— Дон Алехандро, — прошептал Серхио,
— осторожно опустите ками на землю. Очень осторожно и мягко. Как он
только вас не укусил до сих пор?
— Больно кусается?
— Смертельно.
Я на вытянутой внезапно задрожавшей
руке поставил паука как можно дальше от себя, чтобы у него
появилось желание не укусить меня, а удрать. Вон как прошлый шустро
смылся в кусты.
Но этот со мной расстаться не
пожелал. Почти таким же быстрым смазанным движением как большой
паук, мелкий метнулся ко мне, вскарабкался по одежде, устроился на
плече и что-то возмущенно застрекотал в ухо. Мне показалось или его
стрекот все больше и больше напоминал связную речь? Только
галлюцинаций не хватало…
— Кто вы, дон Алехандро? — неожиданно
спросил Серхио. — Не потому ли алтарь вас пощадил, что на самом
деле вы Бельмонте?