Взяв
керосинку, ушла в пристроенную к дому крытую веранду.
— Вот, смотри
какая. Это папа ему дарил. — На руках грустной девчонки лежала
светло‐коричневая кожанка. — Примерь, пожалуйста.
Я встал и
обнял Надю, зажав между нами её подарок.
Умыв
зарёванную мордаху, комсомолка, спортсменка и несомненно красавица
села доделывать накидку. Я же, довязав свою, занялся чисткой
оружия.
К пяти часам
утра, устав ждать когда она заснёт, начал собираться в дорогу.
Носки, трусы, майка, Колины брюки из которых он вырос, свитер и
сверху куртка. Обычный вещмешок с продуктами, сменным бельём и
прочими мелочами, догрузил "железом", оставив при себе один ТТ с
запасным магазином и одну "эфку". Скатку с накидками собирался
приторочить сверху.
Ловлю на себе
внимательный взгляд из под чёлки. Сейчас будет очевидный
вопрос.
— Ты
уходишь?
Кивок.
— Я могу
пойти с тобой?
Епт‐тыть! А
это было неожиданно. На мой категорический отказ, последовало
очередное слезливое пожалуйста.
Чёрт! Ещё час
и выходить будет поздно.
В ответ на
сжатые кулачки у груди показал часы и пять пальцев.
Понятно, что
в пять минут она не уложилась. Маленькой женщине понадобилось
полчаса. Были забракованы: чемодан; платья; туфельки; кофточки;
расчёски и иже с ними. Вынужденно поменял свою обувь на
большую, отдав ей 37‐ой размер. Также одобрил брюки на
завязках и бушлатик из серого драпа. На голову девочка надела
смешную беретку тёмно‐бордового цвета, сказав что мамина.Скатки и флягу ей – лопатку мне.
Выходим.
***
Дальше иду один. У меня есть
задание. Должен его выполнить. Останешься с теми военными. Они
недалеко.
Сука! Сука!
Зарекался же связываться с бабами! И нет бы она стонала, или
жаловалась на трудности, усталость я бы мог понять. Не-е-ет! Это
недоделанная мать Тереза, мать её разтак. Перевязать раненого –
она; взять с собой семью из трёх человек – опять она. Кто готов
делиться продуктами? Точно! Надя Кувшинова! Ей больше всех надо! А
жажда общения? Её так и тянет выйти из кустов (где мы прятались) и
пообщаться с очередным отрядом РККА идущим на восток.
— Почему? Что
я не так сделала? Не бросай меня!
И опять
слёзы.
Скрытность. Это важно! Нельзя
чтобы нас видели. С тобой сложно.
Писал, долго
раздумывая. Врать не хотел – отделался общими фразами.
Она замотала
головой. — Я как мышка буду. Тихо тихо. Буду слушаться. Честное
комсомольское.