— Нормально, Дима. Нормально! —
суетился Колыванов в перерыве, обмахивая меня полотенцем. — Дальше
действуй в том же духе. Продолжай ловить на контратаках, но только
не отпускай, а добивай! Два-три удара вдогонку! Два-три удара!
— Хорошо, Василич, — легко согласился
я, впервые, пожалуй, услышав от «усатого няня» более-менее здравое
видение ситуации. Действовать, как он предлагал, я не собирался, но
рациональное зерно в его рассуждениях, безусловно,
присутствовало.
— И не забывай о судействе! — добавил
Колыванов, немного удивлённый моим согласием. — Первый раунд,
наверняка, засчитали в пользу Матусевича.
— Ну, это само собой… — только и
успел ответить я, как рефери подозвал меня и московского мастера к
центру ринга.
Второй раунд начался с тактической
ошибки Матусевича, решившего побороться со мной за середину
площадки. Двигаясь вперёд-назад на «челноке», он принялся, было,
поддавливать меня, стараясь отжимать к канатам. Я же, напротив,
запланировал в этом раунде действовать первым номером, и, таким
образом, в самом начале второго отрезка боя в центре ринга
неожиданно для многих произошёл жёсткий и даже жестокий размен.
Матусевич кинул серию из трёх быстрых
ударов, один их которых достиг цели, но тут же получил в ответ
четыре, и, как минимум, два его потрясли. На мгновение я увидел,
как его лицо перекосила гримаса удивления и злости, после чего
московский мастер снова пошёл в атаку.
В результате, коса нашла на камень, и
где-то секунд пятнадцать мы откровенно рубились в ринге под
оглушительные вопли зала:
— А-а-а-а, Дима-а-а-а!
— Аркаша, дави-и-и-и!
Самым удивительным было то, что из
угла Матусевича в это время в адрес моего соперника летели чуть ли
не отборные проклятия, из чего можно было сделать лишь один вывод —
установку тренерского штаба мастер нарушал полностью, угодив, по
сути, в ту же ловушку, что и Тумикян до него. Он просто не
воспринимал Диму Калитенко в качестве достойного соперника и,
поэтому, в какой-то момент чересчур раскрывался в ринге.
Дождавшись очередной атаки
Матусевича, я кинул обманный джеб левой, после чего привычно
добавил правую по дуге сверху-вниз. Оверхенд, Аркадий!
— Вау-у-у! — ахнули зрители.
— Что это было вообще?
— Оверхенд, вроде. Так американцы
бьют.
— Ну, ты мне ещё скажи, что ему
Василич оверхенд поставил?! — раздались со стороны тренерского
штаба возгласы разгорающейся на ровном месте перепалки.