Затаившись на краю поляны, я попытался по оставленным возле
домика следам понять, кто именно сейчас там находится. Разваленный
штабель дров, какой-то мусор у входа, говорили скорее о том, что
тот, кто находился внутри, более похож на какого-то бродягу, или
скорее беглого каторжника. Если бы это был охотник, ничего
подобного бы я не увидел. Не принято здесь такое поведение. Поэтому
обойдя по краю полянки вокруг домика, я осторожно вышел из леса и
подкрался к стене избушки. Здесь под самой крышей имелся небольшой
продух. Вроде, как и окошко, но совсем небольшое, вылезти из него
невозможно, разве что ребенку, но с другой стороны, оно выходит на
юг, что обеспечивает в комнатке какое-то освещение днем, и
позволяет поступать внутрь свежему воздуху. Зимой или в отсутствие
постояльцев, оно просто затыкается специально вырезанным
бревнышком, а щели забиваются мхом или ветошью. Сейчас, оно было
открыто, и это позволило мне услышать, что происходит внутри дома.
Кто-то находящийся там, шлепал босыми ногами по половицам, и что-то
бурчал вполголоса, разговаривая толи сам с собою, толи с кем-то
еще, хотя второго голоса слышно не было. Голос был довольно грубым
и хриплым, кроме того, находящийся там мужик, время от времени
тяжело кашлял, порой заходясь в нем почти на минуту. Из продуха,
доносились не слишком приятные запахи грязного тела, давно не
стираных портянок, и какого-то варева. Похоже, находящийся там
мужик, что-то готовил на печи, воспользовавшись имеющимися там
продуктами. Нужно было решать, как поступить дальше, и в этот
момент я вполне разобрал его слова. Судя по ним, в домике он был не
один, и это все усложняло. Впрочем, судя по ответу, второй или был
ранен, или болен, потому как после того, как первый сказал, что
выйдет из комнаты, чтобы облегчиться, второй голос, с трудом
произнес:
- Иди уже. – И зашелся в долгом кашле.
Все это время, во мне, как бы боролись два человека. Один во
весь голос кричал о том, что это подстава, указывая на беспорядок
возле избушки, вьющийся из трубы дымок, и просто плохое
предчувствие. Другой, как бы пожимал плечами и не находил во всем
этом, ничего особенного. Мол, бывает, зашли двое бродяг, один из
которых тяжело болен. А то, что разбросали поленницу и наследили,
так ведь каторжники, да и живут по своим понятиям. С одной стороны,
я прожил достаточно долгую жизнь и приобрел кое-какой опыт, но с
другой стороны мое второе «я», тоже имело опыт таежника, и вполне
возможно в данный момент это было важнее. И я решил довериться
именно ему. И поэтому, как только я услышал скрип прикрытой двери,
означающий, что один из мужиков покинул избушку, я тут же
вытянувшись во весь рост, попытался заглянуть в комнатку, чтобы
посмотреть, что там происходит, и оценить обстановку.