Зато почти каждое утро начиналось с митинга, на котором один из
комиссаров, возглавляющих это учреждение, напутствовал нас на
ударный труд, рассказывая, как страдает наша любимая Родина, и что
именно мы должны изо всех сил стараться и своим ударным трудом
доказать, что встали на путь исправления. И какие усилия прилагает
наше начальство, чтобы добыть таким дармоедам, как мы
дополнительные продукты питания и все остальное. В чем заключалось
«все остальное» наверное, знало только начальство, а дополнительные
продукты, приходилось добывать самому, и это чаще всего были лесные
ягоды. Зато уже через неделю, я выучил все лозунги произносимые тем
или иным комиссаром, и даже наверное готов был поработать
предсказателем, заранее зная, какими будут следующие слова. Хотя
похоже не я один. Довольно часто замечал стоящего подле меня
доходягу, постоянно шевелящего губами в момет произнесения речей
комиссаром. Однажды попробовал понять что-же такого он шепчет, и с
удивлением понял, что тот посвторяет слова выступающего, да еще и
материт его иногда, когда тот забывает сказать что-то важное.
Кормили, нас примерно, так же как и одевали. То есть давали
дважды в день, утром и вечером, некое месиво, в виде разваренной до
полужидкого состояния смеси, состоящей из неочищенного картофеля,
бурака, капусты, и еще каких-то овощей, разлитое по железным
мискам. О том, что в природе существует мясо, как-то не
вспоминалось. Наверное считалось, что последнее является
непозволительной роскошью для таких как я. В придачу, утором
полагалась краюха ржаного хлеба, испеченного пополам с отрубями и
лебедой, грамм на четыреста, которую предлагалось или съесть сразу,
запив оный поданным варевом, или можно было оставить на потом, и
сжевать ближе к полудню, когда, давали какое-то время на обед, или
скорее перекур, потому что обеда не полагалось. Песочек или легкий
привкус землицы, шел в качестве специй. Впрочем, перебирать было
себе дороже, поэтому приходилось, есть и радоваться тому, что дают
хотя бы это. Хлебушек, тут же заворачивался в относительно чистую
тряпицу, и укладывался запазуху, чтобы потом, во время обеденного
перекура, быть съеденным, в прикуску с тем, что удалось собрать во
время работы. Работали-то в тайге, а здесь и ягодок можно
подсобрать, и грибочков. В общем с голоду не умрешь, хотя с каждым
разом добывать дополнительное пропитание становилось все труднее.
Работать приходилось много, чего совсем не хотели делать
представители воровской шоблы, которые в первую очеред по приходу
на делянку, разбегались в поисках тех же ягод или грибов. Из-за
этого даже пару раз происходили драки. Стоило кому-то не из их
компании найти что-то вкусное, как его сразу же оттесняли от этого
места, а если тот сопротивлялся, то и избивали. Я пока как-то
оказывался вне, подобных разборок, но чувствовал, что скоро,
подобное коснется и меня.