Но сейчас это был госпиталь. Не для всех, и даже не для
немногих. Для единиц.
Мы вошли внутрь, где нас встретили двое санитаров в
штатском.
— Доставил, — сказал Тритьяков совсем не по-генеральски.
— Вас ждут, — ответил один из санитаров. Не мне, Тритьякову.
А второй санитар сказал уже мне:
— Пройдёмте.
И мы прошли — сначала в подвал, или, точнее, цокольный этаж. Там
под присмотром санитаров я принял душ, моясь триклозановым мылом,
впрыснул в нос спрей-дезинфект, ректально — свечу, из песни слов не
выкинешь. Потом надел разовое бельё, американское, разовые же
штанишки и рубашку, бледно-зеленого цвета, поверх — наш советский
халат, стерилизованный, с коричневыми подпалинами, восьмислойную
ватно-марлевую повязку, пропитанную неизвестным мне антисептиком,
очки-консервы и разовую шапочку на резинке. На ноги — разовые
(надеюсь) тапочки, а поверх — бахилки. Под конец обработал руки
гибитаном и натянул латексные перчатки, тоже разовые.
Не приближаясь ко мне, санитары показали на дверь.
Не дверь, а лифт. Я зашёл вовнутрь.
— Нажмите кнопку «два» — сказали в переговорник.
Нажал.
Лифт поднимался недолго. Куда уж долго-то, в двухэтажном
особняке.
Я вышел. Комната до потолка обложена кафелем, и пахнет озоном,
видно, только что кварцевали.
— Проходите.
Проходить было особенно и некуда — одна-единственная дверь
раскрылась сама.
В неё и прошёл.
Палата. Просторная, на одного человека. У постели больного —
один врач в штатском. Одет как и я.
На противоположной стене — стеклянное окно. Большое. За окном —
Тритьяков и кто-то в белом халате. Тоже врач, верно.
— Доктор Ястржемский, — представился врач у постели
больного.
— Доктор Чижик, — представился я.
Рядом с постелью — мониторная стойка, аппаратура американская.
Но не аппаратура меня интересовала, а функциональная кровать, на
которой лежал Андропов.
— Ну, Чижик, узнаёшь? — спросил он. И голос изменился, и сам он
тоже. Без волос, обезвожен, слаб.
— Давно болеете? — спросил я нейтрально. Больной, он и есть
больной, и должен понимать, что сейчас он — больной, а не Первый
Секретарь или там принц Монако. Для него же лучше — переложить
ответственность на чужие плечи.
Андропов и рассказал. Заболел остро, неделю назад. Понос, рвота,
температура. Прикрепленные врачи сочли, что это энтеровирус, но
настояли на госпитализации. Лечили, но лучше не становилось. А хуже
— становилось. Выпали волосы, все и везде. Слабость. Не может
вставать, нет сил. Голова кружится. Видит хуже. Вот, собственно, и
всё.