– Пятьдесят.
– Тридцать.
– Сорок.
– Тридцать пять. В перерасчёте на
золотые это будет... – я кашлянул, поправил очки и назвал цену.
– Хорошо. Беру.
– О! Вы не пожалеете,
гарантирую!
Мужчина с тем же недоверчивым видом
отсчитал нужную сумму. Я отдал ему кулон. Он отошёл в сторону, а я,
спрятав деньги в карман, достал из мешочка следующий. Получилось!
Продав всего одну безделушку, я заработал чуть ли не больше, чем за
все свои предыдущие старания вместе взятые. Люди действительно
готовы платить, когда у них есть на то потребность. Удивительно!
Вот что значит – массовая истерия.
Не успел я как следует нарадоваться,
подошёл второй клиент. Это был тот самый банковский клерк, с
которым я разговаривал на днях. Он долго присматривался, взвешивал
амулет на ладони, что-то прикидывал в уме – а я, тем временем,
объяснял ему, как эта штука работает. Клерк только кивал, произнося
"угу" и "ага", а сам думал о чём-то своём. Но он заплатил. Причём
заплатил полную стоимость, даже не попытавшись торговаться.
В шатре становилось тесно и душно.
Люди шли и шли: кто с гигантскими леденцами, кто с выигранными на
конкурсах игрушками. Суматоха стояла та ещё. И моя торговля
наладилась. Я продавал амулет за амулетом, не успевая прятать
деньги и вынимать новые образцы. У соседей тоже товар шёл
нарасхват, но я теперь не смотрел на соседей – слишком был
занят.
Покупали не только горожане. Я уже
неплохо знал местных – если не по именам, так в лицо – и приезжих
отмечал сразу. Если подумать, им защита от фрорри важнее, чем
жителям Громмера. В такие моменты меня немного мучила совесть. На
нас-то Айм вряд ли нападёт, к тому же, здесь скоро будет
Прокладчик, а с ним – магия, излучатели и ловушки. Но вот этим
людям придётся несладко – они-то реально могут столкнуться с
дикарями. Впрочем, от покупки я их не отговаривал. Делал скидку –
да. Но не отговаривал.
Был ещё неприятный момент с фрорри.
Те из них, что умели читать (а попадались и такие), при виде моего
объявления громко фыркали и презрительно пушили хвосты. Один
попытался украсть амулет, пока я беседовал с покупателем. Я вовремя
это заметил и спас вещицу. Но худшее случилось, когда к прилавку
подошли Манни и Монти. Этих котят я знал хорошо, ведь именно с ними
я и возился, ставя пьесу.
Манни немного умела читать.