Впрочем, кто сказал, что я здесь
надолго? С какой стати? Немного освоюсь, приведу мысли в порядок,
узнаю побольше о мире – и прощай, захолустье. Сдалось оно мне! Тем
более, магии тут всё равно нет, и о том, чтобы чего-то добиться,
можно даже не думать. Я же не мечтал о карьере фермера, в самом
деле?
– Опять шатался с кошаками? – пихнул
меня в бок подросток-блондин. – От тебя несёт чем-то...
– Это называется мыло, – съязвил
я.
Брат, сидящий правее, грубо
хохотнул. Младший рассерженно откинул волосы назад:
– Я пользуюсь им чаще твоего. Как и
парфюмом. Тебе такое слово знакомо?
Старший – тоже блондин – опять
хохотнул. Ему не терпелось взяться за вилку, но традиции не
позволяли. Он поддел младшего плечом, словно профессиональный
рэгбист:
– Здорово ты его, Тонг! Приёмыш
опять с кошаками водился, по кустам весь день шлялся, как...
как...
– Да я даже не сомневаюсь, –
надменно заявил младший.
– Гы-гы!
– Гоб! Тонгус! – строго произнесла
мать. – Это что за отношение к брату?
– Он нам не брат, – процедил сквозь
зубы подросток.
– Брат, пусть и не родной. Вы
выросли в одной семье, под одной крышей. Рэй, тебя это тоже
касается! Прекрати пялиться на еду, подними глаза! Мы ещё не
молились.
Я так изголодался, что впился
глазами в мясо. А запах стоял какой! М-м-м! Но пришлось
подчиниться. Я посмотрел на мачеху Рэя – на вид вполне миролюбивую
женщину. Чуть полноватую, с нелепым тёмно-рыжим каре, местами с
проседью, пухлыми щеками и острым носом. Чем-то она напоминала
голубя.
– Так-то лучше, – кивнула она.
Я попытался невозмутимо улыбнуться –
хотя, вышла, скорее, улыбка-оправдание. Даже сдержался, когда
Тонгус буркнул: "у фроррилюбов так принято, кошаки вообще с земли
едят". А ведь так хотелось ему врезать!
Мать это оценила. Цыкнув на
подростка, она переключилась на остальных:
– Гоб, выпрями спину. И взгляд
осознаннее, ты не на конюшне. Люлли, куклам не место за столом.
Отдай их Доне, вечером доиграешь. Да, отличное платье ты сшила, но
за ужином играть нельзя. Тэя, убери зеркало, ты в него целый день
пялишься. Вот так. А ты, Тонгус, не смейся. Сам, как девчонка,
только возле комода и топчешься, наряды примеряешь. Рэй, не хмыкай.
Так, все успокоились? Гоб!
Так она прошлась ещё раза два или
три по каждому из детей. Слуги, тем временем, зажгли свечи,
растопили камин – солнце за узкими окошками уже коснулось деревьев,
а небо покраснело. Когда, наконец, все затихли, глава семейства
сухо кашлянул.