А в текущем 1708 году, по крайней мере по состоянию на июль,
ситуация для Петра складывалась не слишком-то радужно. Ведь именно
сегодня, 3 июля, Репнин замечательно слил сражение при Головчине.
Новость о том сюда, разумеется, ещё не дошла, а когда дойдёт,
прошведски настроенная старшина сразу начнёт клевать Мазепе – то
есть, мне – печень. Мол, давай, гетман, объявляй о договоре с
Карлом открыто, пока не поздно. А до того на польском ТВД русские
войска под командованием светлейшего князя Меншикова тоже показали
себя не в лучшем свете. Единственную победу – при Калише –
умудрился пролюбить тот, ради кого, собственно, Пётр и держал там
войска: Август Саксонский. Этот …нехороший человек вернул Карлу
всех шведских пленных и знамёна, и заявил, что с него хватит войны,
он устал и уходит… Но ведь никто, кроме меня, не знал, что
Головчино – это последняя победа шведов в Северной войне.
Ох, и непросто мне придётся в этой шкуре.
А знаете, что самое смешное? Иван Степаныч прекрасно знал, что
Карл собирается превратить Малороссию в бесправного холопа Польши.
Той самой Польши Станислава Лещинского, которая сама стала
бесправной холопкой Швеции. Знал – и выторговал себе солидный
кусочек землицы под Гродно, чтобы тихо и мирно встретить старость,
строго по заветам папаши Мюллера.
Нет, Иван Степаныч, не судьба тебе маетком рулить. Ни при каком
раскладе. Рассказать, где и как закончилась твоя жизнь?.. А почему
не хочешь?
Наказной атаман Гордиенко – не проблема. Он слишком прямолинеен
и недалёк, чтобы создать мне серьёзные проблемы на политическом
горизонте. Прочие полковники… М-да, там печально. Лучшие скоро
уйдут к Скоропадскому, а с «лучшими из худших» каши не сваришь.
Самая большая заноза в седалище – это мой генеральный писарь, Пилип
Орлик. О его шашнях с Орденом Иисуса ведает меньше людей, чем
пальцев на одной руке. И я в их числе. Задал себе вопрос: что
сделает этот человек, чтобы просто выжить среди казаков, которые
«вызувитов» любят так трепетно и нежно, что готовы вешать их на
оглоблях? Правильно: всё. И если заподозрит, что я веду свою игру,
да ещё против Карла, меня просто и незатейливо зарежут. А кому это
злодеяние припишут, это уже вопрос номер два. Посему во время
разговора с ним я должен на всю катушку включить «режим Мазепы».
Взвешивать каждое слово на аптекарских весах. Приводить железные
аргументы. Словом, извернуться змеёй, но убедить Орлика в том, что
моя игра – исключительно в пользу Карла.