Однако взял
намертво.
Перекатился через
плечо, вскочил на ноги, профессионально прижимая мяч к груди и
оглядываясь, кому отдать. Увидел открывшегося Тимака, точно
бросил.
Тимак принял мяч,
обвёл защитника, и с ходу пробил.
Есть!
Один-ноль, мы
ведём.
Два тайма по
пятнадцать минут пролетели быстро. Как ни старался Данатар и
другие, ни одного мяча я не пропустил (это было легко, учитывая
уровень игры), а вот мы забили три.
- Тебя, Гуня, как
подменили, - тяжело дыша и упираясь руками в колени, помотал
головой Женька Данатаров, когда игровое время вышло. – Был один
Гуня, стал другой.
- Так бывает, -
сказал я. – Работал над собой помаленьку. И вот
результат.
- Ага, - сказал
Данатар. – А то, что без очков стал играть, тоже работа над
собой?
- Тоже. Есть
специальные упражнения, чтобы зрение исправить. Я их делал. Ну и
витамин «А» помог. В моркови его много.
- Так ты морковку
жрёшь? – засмеялся Данатар. – Был Гуня, стал Кролик. Эй, Кролик!
Кролик, Кролик!
Я молчал.
Остальные тоже. Новая кличка явно не прилипала.
- Умей
проигрывать, Данатар, - сказал я. – Полезное качество.
Откуда-то слева
пронзительно свистнули.
Спортплощадка была
окружена проволочным забором, который держался на металлических
столбах. Которые, в свою очередь, были вделаны в бетонный
фундамент.
Вот на этом
фундаменте, как на приступочке, сидели трое взрослых парней. Двое
из них курили. Третий – с плотной шарообразной шевелюрой
тёмно-рыжих кучерявых волос махнул рукой.
- Эй, Очкастый или
как тебя… Гуня! Иди сюда!
Я посмотрел на
товарищей.
- Иди, раз зовут,
- ухмыльнулся Данатар.
- Я с тобой, -
шагнул ко мне Тимак.
- Звали Гуню, -
сказал Данатар.
Мне показалось, он
знает этих парней и не ждёт для меня ничего хорошего от встречи с
ними.
- Сам разберусь, -
сказал я. – Спасибо, Тимак.
Подошёл, не
торопясь, остановился в пяти шагах, разглядывая всю троицу. Лет по
шестнадцать-семнадцать, равнодушные лица, окурки в уголках ртов,
прищуренные глаза.
Тот, что меня
позвал, с тонким носом и какой-то, словно облупленной физиономией,
не курил и был без головного убора. Его двое приятелей – в кепках,
косо надвинутых на лбы.
- Знаешь меня? –
спросил кучерявый.
- Меня машина
сбила, - сказал я. – Слышали, наверное. Травма головы. Если и знал,
то забыл. Извини.
- Олег, - сказал
кучерявый. – Он же Пушкин.