— Никаких драк в гостиной, —
опустилась ему на плечо тяжёлая рука старшекурсника. — Решайте свои
вопросы в заброшенных классах, в спальнях, в коридорах. Да где
угодно, лишь бы вас не поймали. Но смотрите. Всё, что происходит
внутри факультета, здесь же и должно оставаться. Для всех остальных
Слизерин обязан выглядеть единым. Я понятно объясняю? — надавил он
на плечо Эдварда и тот был вынужден опуститься обратно на
диван.
— Понятно, — процедил сквозь зубы
Эверли, стряхивая с плеча его руку.
— А вообще, магглокровка, не борзей,
— ещё более холодно посмотрел на него старшекурсник. — А то вместо
занятий, будешь вечно в больничном крыле пропадать. Ты в нашем мире
никто. Научись для начала вежливости.
Красный от сжигавшей его ярости,
Эдвард встал и ушёл в спальню.
Через несколько секунд молчания
гостиная вновь наполнилась шумом голосов. Аристократы обсуждали
произошедшее, и большинство решило, что Дамблдор-Гонт был предельно
корректен по отношению к зарвавшемуся магглорожденному.
— Всё же он Дамблдор, — жёстко усмехнулась Булстроуд, что сидела в
окружении подруг. — Профессор тоже постоянно продвигает теорию, что
простецы, такие же люди, как мы.
Первокурсники тоже продолжали общаться. Девочки шушукались на своём
диване, периодически поглядывая на Тома и сидящих рядом Блэков.
— И что он к тебе прицепился? —
недоумённо спросил Альфард у Тома.
— Банальная зависть. Эверли,
возможно, навоображал себе, что я, как приютский, буду в ещё
худшем, чем у него, положении. А тут, оказалось, что у меня отец и
мать волшебники. Вот ему и обидно стало.
В своей комнате Эдвард ничком
бросился на кровать. Его душила злость на несправедливость
волшебного мира. Почему одним достаётся всё, а ему ничего?
Когда в комнату вернулись остальные
ребята, по лицу Эверли уже ничего нельзя было прочесть.
— Ну, ты дал! — восхищённо посмотрел
на него Лестрейндж. — Я тоже ненавижу Дамблдоров, ведь отец Томаса
убил моего дядю. Но высказать ему в глаза? Ты был слишком
неосмотрителен, — Френсис осуждающе покачал головой.
— Он меня бесит, — прошипел Эдвард.
— Ведёт себя, словно не приютский сирота, а аристократ, в чёрт его
знает каком поколении!
— По отцу нет, а по матери он
действительно из очень древнего рода. Гонты, чтоб ты знал,
последние прямые наследники Салазара Слизерина, основателя нашего
факультета, — пробасил Нотт, усаживаясь на свою кровать.