С днём рождения из соседей меня
никто не поздравил, я сам, молча поднял стакан с почти прозрачным
чаем в столовой, и мысленно себе сказал: «С днём рождения тебя Том.
Когда-нибудь ты выберешься отсюда».
После завтрака меня вызвала к себе
директриса. Просторный кабинет, кожаная мебель и шкафы, забитые
книгами. Это помещение было самым красивым в приюте, на мой взгляд.
Большой стол с полированной поверхностью, на котором стояли разные
интересные штуки, даже часы и перо! Усевшись на краешек холодного
жёсткого стула, я вопросительно посмотрел на мадам Коул, приглашая
рассказать, зачем она меня вызвала. Женщина пожевала сухими губами
и нехотя выдавила:
— Том, сегодня к тебе придёт
профессор из какой-то шотландской школы-интерната. Они берут тебя к
себе, и ты будешь возвращаться в приют только на лето.
Я напрягся от таких новостей и с
сомнением спросил:
— А вы смотрели их документы? Может
это шайка педофилов, выманивающая приютских детей? У меня же,
говорят, смазливая мордашка. Может, я какому-то старикану
приглянулся как постельная игрушка?
— Не выдумывай, Том, — оборвала она
меня, — это солидный джентльмен, достойный доверия.
— Так документы он вам показал? —
продолжил я настаивать. — Или нет?
Миссис Коул схватилась за виски, на
её лбу выступила испарина.
— Иди отсюда Реддл, — обессилено,
прошипела она. — У меня от тебя голова болит. Вот придёт профессор
из Хагварда, сам у него спросишь про документы. Пошёл прочь с моих
глаз! — прикрикнула она, и я тут же постарался испариться.
Зайдя к себе, я прикрыл дверь и
призывно зашипел. Через несколько минут, в комнату из дыры под
кроватью проползла Шейла и я начал её наглаживать и жаловаться. Мне
не хотелось расставаться со змеёй, но как забрать её с собой в
школу, я не представлял. «Я что-нибудь придумаю, моя дорогая», —
гладил я по голове змею, а она нежно касалась меня своим
раздвоенным языком. «Нет, крысу я не хочу, — отрицательно ответил я
на предложение Шейлы меня утешить. — Прячься, моя прелесть, не
нужно, чтобы этот доктор-профессор тебя увидел». Змея уползла
обратно на поиски добычи, а я лёг на кровать и открыл зачитанное до
дыр «Святое писание». Местный пастор наставлял нас в грамоте, и я
был его любимым учеником, так как на память никогда не
жаловался.
Бородатый джентльмен в каком-то на
редкость старомодном сюртуке мне сразу не понравился. Что-то
слащавое было в его благообразной физиономии. А когда, этот
профессор Дамблдор начал рассказывать про волшебную школу Хогвартс,
я в сперва вообще решил, что он сумасшедший. Бородатый хиромант
утверждал, что на самом деле маг, такой же, как и я. Потом каким-то
мистическим образом заставил меня поверить, что мой шкаф загорелся.
Я бросился спасать коробку с игрушками, что надарили мне девчонки,
а он мне сказал, что игрушки просятся к своим хозяйкам, и в
Хогвартсе воровать запрещено. А когда я рассказал, что могу
говорить со змеями, ему кажется, совсем стало плохо. По крайней
мере, он скомкано начал прощаться, вручил мне конверт со списком
того, что нужно купить к школе, тощий мешочек золотых монеток и
билет на поезд.