Встал, подошел, нежно взял твою голову и стал поцелуями осушать твои глаза и щеки. Ты уткнулась мне в грудь и громко зарыдала. Я успокаивал… Как мог. Похоже, не слишком умело, не очень-то уверенно
«Перестань… Ну, будет разводить мокроту… Ну, что ты, в самом деле? Нет повода…»
Ты подняла глаза на меня. И я увидел твои злые глаза, в которых полыхали искры ненависти. Я опешил. Это было невероятное превращение. Это была львица, готовая растерзать своего самца.
«Нет повода!?» – взвизгнула ты.
«Конечно, нет».
«Еще бы! Идешь на повышение! Как же! Номенклатура обкома – не баран чихнул. Карьерист! Сволочь! Мерзавец! А ты подумал, что со мной будет?»
Ну, не видел я повода для столь бурных твоих эмоций, не понимал их природы, поэтому поспешил искренне успокоить: «Ничего с тобой не будет».
«Тварь! Безмозглая тварь! Эгоист! Себялюбец! Подонок, идущий к вершине по трупам! Бесчувственное животное! Я знала! Я еще вчера почувствовала, что случится неладное. Так и есть! Сердце правду подсказало, что от тебя надо ждать беды. Сердце не ошиблось!»
«Что ты такое говоришь? Какая беда? С чего ты взяла? Где эта беда?»
Ты достала платок и стала вытирать глаза. Размазав тушь на ресницах, зло бросила платок на стол, полезла в сумку, достала косметичку и стала подкрашивать, глядясь в небольшое зеркальце.
«Для тебя, да, беда – не беда».
«Для тебя – тем более».
«Ну, давай, выкладывай, как ты с радостью принял предложение обкома, как ты горд и счастлив. Ну, давай, что молчишь? Добивай. Испытай еще одно наслаждение».
«Не принял предложение», – тихо и безрадостно сказал я.
Ты услышала. И встрепенулась. Но ты не поверила тому, что донеслось до твоего уха.
«Как это „не принял“?»
Поспешил поправиться: «Ну… Не совсем не принял… Принял, конечно, но…
«Так и говори, а чего финтить и бабе пудрить мозги?»
«Не злись. Наберись терпения и выслушай».
«Я только тем и занимаюсь, что слушаю мужиков и терплю», – все также зло бросила ты в мою сторону.
«Понимаешь, от предложения обкома просто так никто не отказывается. Не принято в тех кругах. Парни из обкома не любят, когда кто-то перед ними начинает кочевряжиться. Можно и по харе схлопотать, фигурально говоря, конечно. К тому же не поймут: как это можно отказаться от столь лестного предложения?»
«О, да! Нет, нельзя… никак нельзя… О, я тебя понимаю!»