– Чего босая сидишь? Ногу занозить решила? Вон, кругом, сколько мелких щепок наделала! Горе луковое!
От голоса за спиной, раздавшегося совершенно неожиданно среди ставшей привычной тишины, чуть не подпрыгнула. Это Сашка объявился. Подошел совсем неслышно, или это я глубоко задумалась, и оттого ничего вокруг себя не замечала.
– Фу! Напугал! Разве, можно так красться?!
– Обычно шел. Ты такая невнимательная. А еще и неряха. Смотри, сколько вокруг себя нагрязнила! – он нагнулся и поднял с земли топор, а затем еще принялся подбирать разбросанные мною поленья и чурбачки. – Все мне здесь разворотила, непутевая.
– Почему, сразу, неряха?! – обиделась я на него.
– Ладно, проехали! Ноги обувай, по щепкам не советую ходить босиком.
– Не могу я, Саш, их надеть. Снять, сняла, а обратно теперь не получается. Оттого, что мне больно. Взгляни, я поранилась… Еще у меня плечо и рука…
– Вот и говорю… Горе луковое! Что мне с тобой прикажешь делать? Думал, накормлю и в село отправлю. А теперь, что? С такими ногами ты не дойдешь. Это точно. Придется тебя здесь подержать дня два-три.
– Как не дойду?! Как два-три?..
– Обыкновенно! Идти долго. Разбередишь раны совсем, начнешь хромать и через каждые десять минут останавливаться. Это значит, что дотемна добраться не успеем, а ночевать под открытым небом не для такой девчонки, как ты.
Я призадумалась и решила с ним согласиться. Конечно, Сашка был прав. Ходок из меня, и так, был никудышный, а еще ноги поранила. Следовало его послушаться и здесь остаться.
– А как бы полечиться? Чтобы скорее зажило? – посмотрела на него с надеждой. – Может, у тебя мазь, какая есть? Или, скажем, пластырь?
– Еще чего тебе надо? Может, процедурный кабинет? На, вот, листок… подорожником называется, послюнявь его и приложи.
– Что, поможет? – округлила я глаза. – Ты так уже делал?
– Мне без надобности. У меня такой ерунды не бывает, – он хмыкнул и ушел в избу, прихватив с собой прокопченный чайник, сняв его с огня, только приспустил на руку длинный рукав пиджака, чтобы не обжечься.
Мне же оставалось, что его проводить глазами. Но успела обратить внимание на Сашкины солдатские сапоги, в которые были заправлены те самые широченные брюки, что я считала, ну, совсем для него большими. Теперь, вот, еще были эти сапоги… Как парень в них мог ходить? Жарко, наверное? И неудобно. А этот ходил… и не жаловался… наоборот, даже, хвалился.