– Эй, Лариска! Ты идешь? Что, есть не хочешь? Могу сам все слопать, поторопись!
Меня уговаривать не надо было. И дважды повторять, тоже не понадобилось. Спешно заломила у кроссовок задники и аккуратно поставила в них травмированные ноги с приклеенными к ранам листьями подорожника. Сразу после этого пошмыгала к входу в избу следом за хозяином.
– Садись сюда, – указал он мне место на лавке. – Чай я тебе налил. Да, это. Не хватай! Вот, дуреха! Кто так делает?! Что, обожглась? Ладно, до свадьбы заживет!
Я на его слова вздрогнула всем телом. Не поняла даже, которое из них меня больше впечатлило. Дуреха? Или, может, «свадьба»? От этого и не сразу почувствовала жжение от кипятка на языке, губах и ладонях, только потом уже заверещала от того, что обожглась. Про «дуреху» мне все было ясно. Это слово никого бы не порадовало, никакую девушку. А вот отчего меня огорчило и напрягло слово «свадьба»? Это было странно. Попробовала мысленно его еще произнести, даже сделала это несколько раз, и каждый из них поднимал в душе какое-то странное ощущение. Подобрать ему название пока не получалось, знала только одно, оно было неприятным.
А еще я заметила, что Сашка, произнеся свою прибаутку, принялся ко мне очень пристально присматриваться. Будто, ему важно было, как я на нее отреагирую. И не просто, а очень важно. Только с какой стати? Еще, если учесть, что мы сутки назад даже не подозревали друг о друге, предположить его интерес к моей реакции никак не получалось. Вот так загадка! Еще одна на мою больную голову.
Но тем временем, мой спаситель, а как было его так не называть, раз накормил, напоил и спать уложил, обеспечив крышу над головой, допил свой чай, и ему сделалось жарко. Он скинул с головы бейсболку, с которой до того момента не расставался ни на улице, ни в помещении. Причесал пятерней влажные ото лба волосы, откинув темную густую и отросшую челку дальше от лица, и привалился спиной к бревнам стены избушки.
– Почему бутерброд не ешь? Не нравится? Извини, но больше у меня ничего нет. Только хлеб и копченая колбаса. Ты, наверняка, к чему-то другому привыкла. Я это понимаю. Но угодить тебе старался. Вон, даже сахар свой уступил, раз он у меня кончается, а сам чай пил несладкий.
– А почему у тебя к чаю сахар, а не мед? Ведь, мы же на пасеке, правильно?